— Нет, думаю, он прав. Думаю, нужно делать точно так, как он велит.
— Говоришь, словно от этого зависит наша судьба.
— Возможно.
Я изо всех сил пыталась не замечать зарождающееся чувство между моих ног. Разговор казался важнее нарастающего оргазма.
— Но в чем суть всего этого, если мы будем лгать друг другу?
— Я не буду лгать тебе.
— Но и не расскажешь всего?
— Расскажу, но прежде мне нужно хорошенько все обдумать. Не хочу причинить тебе боль.
— О чем я говорила, Пэкстон? — настаивала я.
Он поцеловал меня в кончик носа, войдя в меня до упора и замерев ненадолго, прежде чем снова зашевелиться.
— Обсудим это завтра. Помолчи. Я пытаюсь трахнуть тебя.
Кем я была, чтобы спорить? Особенно когда он прижимал мои ноги к груди, получая возможность войти еще на пол дюйма глубже. Как только я кончила во второй раз, Пэкстон отпустил мои ноги и вышел из меня, кончив на влагалище. Я все еще была в состоянии невесомости, поэтому не уделила должного внимания одной странности. Пэкстон всегда кончал внутрь меня. Не то чтобы я была против. Вовсе нет. Первые брызги попали мне между ног, остальное на нижнюю часть живота. Он опустил мою руку, и я размазала сперму в сторону влагалища, возвращая ее на законное место. Вау. Это все, что приходило в голову.
— Все плохо, да? Не говори мне.
— Нет, так не пойдет. У нас уговор. Я расскажу. Просто сначала нужно поразмыслить.
— О чем был сеанс? Можешь сказать хотя бы это?
Пэкстон поднял меня на ноги за кисти, избегая моей грязной руки.
— Пойдем в ванную.
— Я там уже была.
На самом деле он не дал мне выбора. Да я этого и не ожидала.
— Сходишь еще раз.
Пэкстон почистил зубы и побрился, пока я управлялась с ванной, наполняя ее сиреневой пеной.
— Ты еще не устала от лаванды? — спросил он через зеркало.
— Нет, моя мама любила лаванду.
— Откуда тебе это известно?
Я пожала плечами.
— Просто чувствую.
— Мне тоже так кажется. Тебя всегда тянуло к лаванде.
Я погрузилась в ванну, наблюдая за голой задницей Пэкстона, пока он занимался бритьем.
— Не понимаю, почему никогда не говорила тебе о ней или об Иззи. Не вижу в этом никакого смысла.
— Ты этого не услышишь. Я только что прослушал ту запись.
Мой взгляд переместился с его задницы на его лицо в отражении.
— Почему я не рассказывала тебе?
Он плеснул на себя водой, смывая белую пену в сток.
— Я попросил не рассказывать, — произнес он, вытираясь полотенцем.
Я пыталась осознать его слова, но все равно ничего не понимала.
— Что ты имеешь в виду? Почему?
— Отодвинься, — приказал он.
Я покорилась, села ему между ног и откинулась на его грудь, а он обхватил меня руками. Его губы коснулись моей брови, и я ощутила теплое дыхание на своей коже. Мне это нравилось, нежиться в лавандовой ванне с Пэкстоном, прижавшись к его телу.
— В тот день ты объявила мне, что беременна Офелией, в тот же день я сказал тебе, что мы поженимся.
Я с сарказмом выдохнула. Конечно же, он сказал мне, что мы поженимся.
— Продолжай.
— Оставим это на завтра.
— Можешь хотя бы сказать, почему ты ничего не знал о моей семье?
— Я только что объяснил. Не хотел, чтобы ты рассказывала. Такой был договор, сделка, которую мы заключили, когда я позволил тебе стать моей
