Взвод охраны, кое-как построившись, подошел к генералу, чтобы сопроводить его на шаттл; двое солдат направили на меня оружие. Генерал что-то рявкнул и ружья опустились. Гау шагнул ко мне. Мне же захотелось отступить, и лишь усилием воли я заставил себя остаться на месте.
— Подумайте о своей колонии, администратор Перри. Теперь ее местонахождение известно всему космосу. После того что только что произошло, она станет знаменитой. Сородичи погибших захотят отомстить за них. Целью будет весь Союз колоний. Но случилось это не где-нибудь, а здесь.
— Лично вы, генерал, будете мстить нам?
— Нет, — ответил Гау. — Ни один корабль конклава, ни один отряд под моей командой сюда не вернется. Даю вам слово. Вам, администратор Перри. Вы пытались предупредить меня. И я в долгу у вас за эту великую любезность. Но я могу отвечать только за свои собственные корабли и войска.
Он указал на горсточку своей охраны.
— На данный момент это все мое войско. И один-единственный корабль. Надеюсь, вы понимаете, что я хочу вам сказать.
— Понимаю.
— В таком случае желаю вам всего хорошего, администратор Перри, — сказал Гау. — Следите за своей колонией. Берегите ее. Надеюсь, что вам повезет и ваша жизнь окажется не такой трудной, как я предвижу.
Гау отвернулся от меня и быстро зашагал к своему шаттлу. Я проводил его взглядом.
«План очень простой, — говорил мне генерал Райбики. — Мы уничтожим его флот, все корабли до одного, кроме его собственного. Он вернется в центр конклава и обратит все свои силы на то, чтобы удержать в руках управление своей разваливающейся федерацией. Видите ли, именно ради этого и необходимо сохранить ему жизнь. Даже после катастрофы у него останутся лояльные сторонники. Но их не может остаться много. Между членами конклава неизбежно начнется гражданская война, которая раз и навсегда уничтожит организацию. Более того, она подорвет военные силы и экономику членов конклава во много раз сильнее, чем это случилось бы в результате гибели генерала Гау и мирного распада его союза. Через год конклав разлетится на кусочки, и СК получит возможность подобрать самые лакомые из них».
Я смотрел, как шаттл генерала Гау оторвался от земли и умчался в ночное небо.
Я надеялся, что генерал Райбики был прав.
Я не верил в это.
11
Спутник Сил самообороны колоний, находящийся на стационарной орбите вокруг Роанока, сообщил, что в области верхней границы атмосферы планеты появился вышедший из межзвездного скачка ракетный блок. Он разделился на пять ракет, которые включили двигатели и сразу же нырнули в атмосферу.
У двух из них не сработала тепловая защита, они раскалились добела и взорвались еще в верхних слоях атмосферы. Судя по силе взрывов, их боеголовки не были активированы. Спутник обороны взял под наблюдение ракеты и направил в колонию предупреждение о нападении. Недавно вернувшиеся в повседневный обиход ЭЗК сообщили о ракетной атаке своим хозяевам. Колонисты побросали тарелки с недоеденным обедом, похватали детей и поспешили в свежевыкопанные бомбоубежища. Для обитателей поселка было построено несколько больших общих укрытий; на каждой ферме существовали свои, намного меньше. На фермах меннонитов об опасности предупреждали сирены, испускавшие душераздирающий вой.
Ближе к поселку действовала оборонительная система (Джейн дистанционно активизировала ее), поспешно установленная в первые же дни после того, как Роаноку разрешили использовать современную технику. Впрочем, название «оборонительная система» было слишком громким для того, чем мы располагали: несколько взаимосвязанных автоматизированных точек наземной обороны и пара лучевых установок, расположенных на противоположных углах Хорватграда. Лучевые установки теоретически были способны уничтожать ракеты, сжигая их в воздухе, но для этого им требовался большой запас энергии, которым мы не располагали, поскольку наши энергетические потребности удовлетворялись исключительно за счет солнечных батарей. Того, что мы получали, более или менее хватало для повседневных нужд, но было катастрофически мало для эффективного действия чрезвычайно энергоемкого лучевого оружия. Аккумуляторы установок могли обеспечить пять секунд излучения на полной мощности или пятнадцать секунд — на пониженной. При втором режиме ракету нельзя было уничтожить, хотя почти наверняка выводилась из строя ее система наведения, и ракета неминуемо сбивалась с курса.
Наземное оружие Джейн отключила. Сейчас оно нам совершенно не требовалось. Затем она напрямую подключилась к спутнику обороны через МозгоДруга и анализировала данные, задействовав все его ресурсы, чтобы лучше понять, как же именно ей использовать лучевые установки.
Пока Джейн включала нашу систему, спутник вычислил, какая из ракет представляла самую большую опасность для колонии, и поразил ее своим энергетическим лучом, повредив корпус. Из-за нарушения аэродинамических свойств ракета почти сразу же рассыпалась в воздухе. Затем настала очередь второй. У нее оказался поврежден двигатель, она вильнула вверх и унеслась куда-то за горизонт. Теперь она упадет на землю и взорвется где-то очень далеко.
С третьей ракетой спутник, исчерпавший собственные энергетические ресурсы, сделать уже ничего не мог, так что он лишь транслировал данные о ее скорости и траектории Джейн, которая взяла на себя управление лучевыми установками, начавшими отслеживать ракету.
Боевые лучи представляют собой чрезвычайно точно сфокусированное когерентное световое излучение, однако их энергия сильно снижается по мере удаления. Чтобы добиться наивысшей эффективности, Джейн позволила ракете подлететь поближе и лишь тогда открыла огонь. Она решила использовать весь заряд обеих установок. Дальнейший ход событий показал, что решение было правильным, так как ракета оказалась невероятно живучей. Даже ударом лучей обеих установок Джейн смогла лишь поразить ее электронный мозг, отключив боеголовку, двигатели и систему наведения. Ракета «умерла» на самом подлете к колонии, но по инерции понеслась с невероятной скоростью вперед и вниз.
Наземь она упала в километре от поселка, оставив безобразную глубокую рану в стоявшем под паром поле. Выброшенное ударом в воздух топливо сразу вспыхнуло и взорвалось. Конечно, взрывная волна не шла ни в какое сравнение с той, которую породил бы взрыв боеголовки (чего, к счастью, не случилось), но и ее хватило, чтобы сбить меня с ног — а ведь я находился в километре! — и почти на час лишить слуха. Осколки ракеты разлетелись во все стороны, взрыв топлива добавил им энергии, и они срубали на своем пути деревья, поджигали свежую листву, пронзали насквозь строения близлежащих ферм, превращая любовно выкармливаемую скотину в безжизненные, изуродованные, окровавленные туши.
Большой кусок двигателя ракеты, подброшенный высоко в воздух, описал крутую дугу и грохнулся точно на только что построенное убежище семейства Гугино. Насыпная крыша не помогла: убежище засыпало. Внутри находилась вся семья — Бруно и Натали Гугино, их шестилетние двойняшки Мария и Катерина и семнадцатилетний сын Энцо, недавно возобновивший ухаживания за Зоей — с большим успехом, чем при первой попытке.
Никто из них не уцелел.
Вся семья погибла на месте. Это было ужасно.
Но могло быть много, много хуже.
Примерно с час я ходил по поселку, изучая повреждения, а затем направился в сопровождении Савитри на ферму Гугино. Там я нашел Зою. Она безучастно сидела на крыльце, засыпанном осколками выбитых стекол. Рядом с нею стоял Гикори; Дикори сопровождал Джейн, которая пошла осмотреть то, что осталось от убежища. Кроме них, там никого не было; небольшая группа мужчин стояла поодаль, ожидая распоряжений Джейн.
Я пошел к Зое и крепко обнял ее. Она не отстранилась, но и не ответила мне тем же.
— Дорогая моя, мне так жаль, — сказал я.
