Джейн, но она выскользнула за дверь, опередив всех.
Когда я вернулся домой, Джейн сидела в кресле возле крыльца и гладила Варвара.
— Где Зоя? — спросил я.
— Она у Трухильо. Там собрались все друзья Энцо. Зоя, вероятно, заночует у Гретхен.
— Как она?
— Она потеряла любимого человека, — сказала Джейн. — Такое любому трудно перенести. Да, ей уже приходилось терять близких. Но сегодня впервые погиб ее ровесник. Ее друг.
— И к тому же ее первая любовь, — добавил я. — Что еще больше усложняет дело.
— Да, — кивнула Джейн. — Теперь все будет только сложнее и сложнее.
— Кстати о сложностях. Я хотел спросить, почему ты так решила? В смысле — не лететь на Феникс.
— Савитри все уже объяснила. То, что тебе нужно уехать, плохо само по себе. А ты еще и забираешь с собой Трухильо. Кто-то должен здесь остаться.
— Но дело не только в этом. Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понять: у тебя на уме еще что- то.
— Я не хочу нести ответственность за подрыв безопасности колонии.
— Интересно, каким же образом ты можешь ее подорвать?
— Ну, во-первых, как только я увижу этого ублюдка генерала Сцилларда, то сразу же сверну ему шею, — пояснила Джейн. — Вряд ли меня после этого оставят на свободе. Вот и получится, что колония останется без руководителя.
— Ты всегда отличалась практичностью, — заметил я.
— Что есть, то есть, — согласилась Джейн. — Наверно, это передалось мне от Кэти.
— Возможно.
Джейн очень редко говорила о Кэти; очевидно, непросто говорить с мужем о его первой жене, особенно в том случае, если ты выращена из ее ДНК. И если Джейн упоминала Кэти, это означало, что она чем-то очень серьезно озабочена. Я молчал — расспрашивать было бесполезно. Если она захочет мне что- то рассказать, то сделает это по собственной инициативе. А любой нажим только пойдет во вред.
— Я иногда вижу ее во сне, — сказала наконец Джейн. — Кэти.
— И что же ты видишь?
— Что мы с ней разговариваем. И она рассказывает мне о том, каким ты был, когда жил с нею, а я — о том, как мы живем с тобой. Мы говорим о наших семьях, о наших жизнях, о нас самих. Но когда я просыпаюсь, то не могу вспомнить никаких подробностей наших разговоров.
— Наверное, это расстраивает тебя? — предположил я.
— Нет, — покачала головой Джейн. — Пожалуй, что нет. Мне нравится говорить с нею. Нравится чувствовать связь с нею. Она — часть того, что я есть. Моя мать, моя сестра и я сама. Все вместе. Мне нравится, что она навещает меня. Пусть даже я знаю, что это только сон, мне все равно бывает очень хорошо от этого.
— Не сомневаюсь, что так оно и есть.
Передо мной, как наяву, предстала Кэти, на которую Джейн была так похожа, хотя и оставалась совсем другим человеком.
— Я хотела бы навестить ее когда-нибудь, — добавила Джейн.
— Сомневаюсь, что нам это удастся. Ведь ее уже давно нет на свете.
— Ты меня не понял. Я имею в виду, что хочу побывать там, где она сейчас находится. На ее могиле.
— И в этом я тоже сомневаюсь, — сказал я. — Нам категорически запрещено возвращаться на Землю.
— Но ведь я никогда не жила на Земле, — возразила Джейн, глядя на Варвара, который блаженно растянулся у ее ног и лениво помахивал хвостом. — Там была только моя ДНК.
— Не думаю, что Союз колоний усмотрит в этом разницу, — сказал я, улыбнувшись одной из редких шуток Джейн.
— Я и сама это понимаю, — сказала с оттенком горечи в голосе Джейн. — Земля слишком дорога им как заповедник людских ресурсов, чтобы они рискнули заразить ее знакомством с большой вселенной.
Она вновь посмотрела на меня.
— А тебе никогда не хочется вернуться? Ведь ты как-никак провел там большую часть жизни.
— Да, провел. Но я уехал оттуда, потому что меня там больше ничто не держало. Моя жена умерла, наш ребенок стал взрослым. С тем, что осталось, было не так уж трудно распрощаться. Теперь все, что мне дорого, находится здесь. Теперь это мой мир.
— Да?
Джейн вскинула голову и некоторое время молча смотрела на звезды.
— Помню, как на Гекльберри я стояла на дороге и думала, удастся ли мне сделать своим домом другой мир. Этот мир.
— Ну и как, удалось?
— Пока что нет. Все дело в том, что этот мир постоянно меняется. Дело в том, что любая причина из тех, по которым нас сюда занесло, стоит над ней задуматься, оказывается в лучшем случае полуправдой. Я думаю о Роаноке. Я думаю о людях, которые здесь живут. Я готова сражаться за них и, если дело дойдет до этого, буду защищать Роанок до последнего дыхания. Но это не мой мир. Я не доверяю ему. А ты?
— Не знаю, — признался я. — Хотя не на шутку волнуюсь, как бы после этого чертова расследования меня не убрали отсюда.
— Ты считаешь, что здесь много народу будет переживать из-за того, что Союз колоний поставит командовать этой колонией кого-нибудь другого вместо тебя?
— Пожалуй, что нет. Но все равно это было бы неприятно.
— М-м-м-м… — протянула Джейн и задумалась. — И все же мне очень хотелось бы когда-нибудь повидать Кэти, — сказала она после долгого молчания.
— Я посмотрю, нельзя ли будет что-нибудь придумать.
— Только не обещай, если это просто слова.
— Это не просто слова, — ответил я и не без удивления понял, что так оно и есть. — Я и сам хотел бы познакомить тебя с нею. Очень жаль, что вы не могли встретиться на самом деле.
— И мне, — сказала Джейн.
— Значит, договорились. Теперь нам остается лишь придумать, как попасть на Землю, чтобы крейсеры СК не расстреляли наш корабль по пути. Нужно будет подумать.
— Вот и займись этим. Но не сейчас. Попозже.
Она поднялась и протянула мне руку. Я взял ее ладонь в свою. Мы вошли в дом.
12
— Администратор Перри, приносим вам извинения за задержку, — сказал Джастин Батчер, помощник министра колонизации по колониальной юриспруденции. — Как вы, возможно, заметили, у нас в последнее время довольно напряженная обстановка.
Я заметил. Когда мы — Трухильо, Кранджич, Беата и я — высаживались из шаттла на станцию «Феникс», всегдашняя суматоха, казалось, стала втрое интенсивнее. Никому из нас прежде не приходилось видеть, чтобы на станции было столько солдат ССК и функционеров СК, как сейчас. Неизвестно, что здесь происходило, но проводилось оно с размахом. Мы переглянулись, поскольку было ясно: что бы тут ни творилось, это как-то связано с Роаноком и с нашими персонами. Впрочем, мы сразу разошлись, чтобы заняться своими собственными делами.
— Конечно, конечно, — с готовностью отозвался я. — Наверно, у вас возникла какая-то важная проблема, потребовавшая срочного решения.
