Неподалёку стоял высокий, метров десять, останец. На самом его верху, торчал, нарушая гармонию, огромный, сваренный из металлических труб, крест.
– Сначала этот крест был деревянный, – сказал Васька. – Ну, то есть, не этот, а первый. Появился он, дай бог памяти… лет десять-двенадцать назад. Долго стоял. А однажды вдруг сгорел. Вон, видишь у сосны с берёзой с одной стороны ветки куцые. Им тоже досталось. На следующий год, на том же месте снова появился такой же, деревянный. И снова сожгли! Казалось бы, кому мешал? Ну, раз нужен кому-то этот крест, жалко что ли? У нас тут народ в основном веротерпимый. Появилась версия, что это молнией его поджигает. Хотя, согласись, версия слабая.
– Соглашусь, – кивнул Алексей. – Вокруг деревья и повыше есть.
– Прошло ещё года два, глядим: опаньки! Железяку водрузили. Неймётся им. Такую штуковину изготовить недёшево, да и втащить его туда – подъёмный кран ведь не подкатишь… И как только появился тут этот железный крест, так и начали разрушаться пещеры. Словно остров стряхнуть его пытается, ёрзает…
– А убрать не пробовали?
– В одиночку не справиться. Там надёжно забетонировано. Да и кому это надо? Про то, что тут какая-то взаимосвязь, это ж чисто мои домыслы. Кроме того, ты возьмёшься крест валить?
– Я? Ну, вообще-то я не слишком набожный, но… пожалуй ты прав – не возьмусь.
– Да и смысла нет. Его ж снова поставят. Раз кому-то это зачем-то надо. А пещеру археологи укрепили, дальше не разрушится.
– А можно я внутрь залезу?
– Не знаю, не знаю. Если не слишком грешен, то, может и можно, – усмехнулся Васька.
– Сегодня я вообще… – Алексей засмеялся, вспомнив утреннее бегство. – Сегодня я вообще святой! – и он ловко пролез под табличкой «опасно для жизни».
Зов
Антонина выбралась из палатки, поднялась на ноги и застонала. Болело всё. Плавать с ластами – это не по подиуму гарцевать. Совсем другие мышцы задействованы. Она взялась за поясницу и заковыляла к лесу, искать укромное местечко для удовлетворения тех нужд, которые принцессам испытывать не положено.
На обратном пути собрала несколько сыроежек, не пищи ради, а обеспечения алиби для. Выйдя на берег, высыпала грибы на полиэтиленовую скатерть, возле которой Слон уже поглощал остатки вчерашнего шашлыка.
– Будешь? – он протянул ей шампур.
– Не, спасибо. Я вегетарианка.
– Кришнаитка, что ли?
– Не. Безыдейная. Просто не люблю. Ты случайно не знаешь, куда мою одежду убрали? Я её вчера где-то здесь бросила, прежде чем в скафандр залезть.
– У Светки в палатке.
– А которая из них Светкина? – и увидев, куда Слон указал пальцем, отправилась одеваться.
– Это ты? – спросонья мурлыкнула Светка.
– Доброе утро, – ответила Антонина, натягивая джинсы.
– Как спалось?
– Отлично. Дрыхла, как убитая.
– Ну-ну… – усмехнулась Светка.
– Что «ну-ну»? Ты на что намекаешь? – Антонина сама не смогла сдержать улыбку, вспомнив вчерашний вечер. – Вы всё неправильно поняли.
– Где уж нам. – Светка села и протёрла глаза.
– Дура! Между нами ничего не было. Мы просто спали.
– Да чего ты оправдываешься? – пожала плечами подруга и вылезла из палатки.
Постепенно возле импровизированного стола на пляже собрались почти все.
– А чего Леший не встаёт? – спросил Призрак. – Замучила парня?
– Я?! – возмутилась Антонина. – Когда я проснулась, его уже не было.
– Как? И где он? – Призрак взглянул с недоверием и достал из кармана телефон. Через несколько секунд в одной из палаток раздался звонок. Трубку не брали.
Феникс заглянул внутрь и, обернувшись, помотал головой.
– Там одежда и труба. Куда он делся-то в одних трусах? Не жарко.
– Да ладно! Может в лес по нужде пошёл, – сказал Слон, но в его голосе тоже слышалось недоумение.
