почувствовать другие. Негативные эмоции тоже можно передать, но для этого их надо сначала самому пережить. Извини, но устраивать себе сердечный приступ ради того, чтобы показать кому-то силу… надо быть полным идиотом, каковым я, слава Богу, не являюсь.
– Хочешь сказать, это невозможно?
– Почему? Возможно. Но для этого надо иметь серьёзный повод, например, какую-то страшную обиду, настолько болезненную, аж до сердечного приступа. Это как взорвать врага вместе с собой, чтобы он другим жизнь не портил.
– А как же рассказы о наведении всяких порч?
Иван поморщился.
– Порчу можно навести только на самого себя. Простимулировать её в соседе, конечно, можно. К примеру, берёшь, подкидываешь к его порогу какую- нибудь куриную лапу, он её видит и приходит к выводу, что это «сосед-сволочь мне завидует, порчу на меня наводит». Начинает активно искать результаты воздействия этой лапы и, разумеется, находит.
– Выходит, я сам себе приступ устроил? Сам сказку придумал, сам в неё поверил?
– Ну, хочешь, я попрошу Данилу посмотреть, что с твоим сердцем? Он в этих делах лучше меня разбирается.
– Пожалуй, хочу, – кивнул Александр. – Хотя, не в сердце проблема. Не могу объяснить, но чувствую.
– А может, кто-то из твоих друзей на тебя сильно обижен?
Александр с ужасом взглянул на Ивана и пожал плечами.
Подошла Оксана.
– Полчаса прошло! – напомнила она. – Где Антонина?!
– В моём погребе, – Иван взглянул на часы.
– Почему в твоём? – удивилась Оксана.
– А почему бы и нет? У меня там комфортно и надёжно. А Данила приходит и занимается её лечением.
– Так вот оно что! А я-то думаю, какая фраза корявая: «Мне нужна помощь, это связано со здоровьем» – передразнила Оксана. – А с чьим здоровьем, не уточнил.
– А! Ну да, – усмехнулся Иван. – Ты быстро обучаешься.
– И когда вы планируете её выпустить?
– Это не от меня зависит, – помотал головой Иван. – Может через неделю, может, через месяц. Когда она будет готова.
– Но мы можем хотя бы её увидеть?
– Зачем? Помнишь, что было, когда царевич чуть-чуть не дождался и сжёг лягушачью кожу?
– Что было?
– А была большая проблема из-за этого, – улыбнулся Иван. – Давайте не будем торопиться, а то можно человека на всю жизнь инвалидом оставить.
Тут из под дальнего стеллажа выбрался Призрак с кучей каких-то деталей.
– Сколько это стоит? – крикнул он.
Иван ушёл торговаться.
– Знаешь, о чём я сейчас подумал? – сказал Александр.
– Ммм? – отозвалась Оксана.
– Про Алёну. Ты давно у неё была? Как она там?
– Давно. Сонька говорит, никаких изменений. Полный аут. – И вдруг она встрепенулась и посмотрела на него с надеждой: – Хочешь сказать…
– Ага. Хочу сказать, что из смерти-то мы её выдернули, а к жизни не вернули. Оказывается, для этого какие-то особые мероприятия требуются.
– А мы её просто в больницу сдали и успокоились. Слушай, а может Данила знает, как ей помочь?
– Вот и я о том же подумал. Если ещё не поздно.
– Значит, надо, во что бы то ни стало, дождаться его и расспросить.
Александр кивнул.
Вскоре начали подтягиваться остальные участники хламораскопок. Феникс бережно держал в руках какой-то музыкальный инструмент без струн и колков. Слон притащил старинный граммофон с трубой и ручкой для завода, а так же полный пакет пластинок к нему. Светлана держала покалеченную фарфоровую куклу и причитала, что Иван продешевил.
Иван оправдывался и клялся, что он ни в малейшей степени не применял гипноз, и если завтра утром они поймут, что всё это барахло им совсем не нужно, то чтоб не вздумали выбросить, а привезли ему обратно.
– Ну что? Поехали? – спросил Алексей.
– Вы езжайте, – кивнула Оксана. – А мы чуть позже. Ещё надо кое-что прояснить.
