В его рассказах есть главное: прочитаешь их – и чуть легче.
Он относится к нашей жизни легко и весело.
Нашу жизнь вы знаете.
К ней можно относиться серьёзно, тогда надо переживать: на выборы бегать, на митингах кричать, за демократов болеть, за стариков переживать.
А можно и несерьёзно: тогда – цирк и всё. А мы в этом цирке зрители, хотя и на манеже.
А что жизнь? Ты поёшь и воспеваешь – она не меняется. Проклинаешь и плачешь – она не меняется.
А старики? Ну и что? Все там будем.
А дети? Ну и что? Все там были.
Смысла в нашей жизни нет. Остального – битком.
У нас живёт, кто может. Живи – веселись.
Добыл кусок хлеба и рюмку водки – живи.
Чуть выпил – вызвал лёгкое ликование, брызнуло солнышко, застучали поезда, застрекотали цикады, пропал дым.
В общем, страна маленьких производственных недостатков и огромных умственных достижений.
Если чуть подготовить, то население с радостью проголосует за то, чтоб ему не давали землю, отняли квартиру, уменьшили зарплату, повысили цены, чтоб оправдать выбор, который они сделали, когда нас ещё не было.
Значит, если к этому относиться серьёзно, то повеситься ничего не стоит.
А если легко, как Сеня Альтов – мой старый верный друг, – то можно писать смешные рассказы, глядя на мир сквозь собачью шерсть и розовое вино.
Когда я себе говорю: ничего – перетерпим, переживём – рыдания сами рвутся из груди.
Так что – ничего – переживём.
Будем читать Семёна на ночь и с утра под закусочку.
Я вам говорил, что люблю с утра.
Веселитесь, друзья, читайте Альтова на фоне алкоголя, гололёда, попсы, бастующих стариков и независимых судей.
И жить станет легче и короче, как краткая вспышка неисправного телевизора.
Пьеса
Он на ходу выбросил сигарету из трамвая.
А она попала ему же в рукав.
Он сидит, держит вот так руку и говорит:
– Чем это пахнет?
Я напротив.
Я молчу.
Он уже кричит:
– Кто жжёт нитки?
Я молчу.
У него костюм новый.
Рукав прогорает.
Я молчу.
Очухались, когда весь рукав сгорел.
Он мне в морду, почему я молчал?!
Я сошёл.
Вот вам люди!
Была Академия наук
Такая раньше наука была.
Расцвет.
Отвезёшь академика на дачу – пять рублей.
Академик Белов – как только садится в машину, говорит: «Абрамцево». И пятнадцать рублей кладёт. Три счётчика.
Румянцев – десять рублей.
А один новенький был водитель.
Академик даёт ему пятьдесят копеек: «Иди пообедай…»
