расходились железнодорожные пути. Вдалеке виднелся такой же мост: арка красного кирпича с черными железными перилами.
Тут было тихо. Обычные звуки жилого квартала не проникали сюда, возможно, благодаря конструкции железнодорожной выемки или из-за окружавших место деревьев. Лидия положила руку на перила и потянулась, взявшись за ногу второй рукой и подняв ее, чтобы снять напряжение с мышцы.
Она прочла надпись на металлической мемориальной доске, прикрепленной к мосту.
В ПАМЯТЬ
О ДОКТОРЕ СТИВЕНЕ ЛЕВИНСОНЕ
03.09.1970—10.06.2005
Металл уже немного позеленел по краям. Она потянула вторую ногу, а потом провела пальцами по словам. Она так часто это делала, все эти годы, что могла прочесть надпись с закрытыми глазами.
– Я люблю ее, пап, – прошептала она. – Не знаю, как ее отпустить.
Лидия снова провела ладонью по табличке. Всмотрелась в открытое пространство, пустоту, между двумя мостами, ожидая ответа, которого не последовало.
Она думала о книге, которую взяла сегодня днем в комнате бабушки Хонор, о знакомом почерке в ней. Было ли это, как она подозревала, частью истории ее отца? Могло ли это как-то помочь ей понять, что делать?
Лидия еще задержалась на мосту, проводя рукой по словам, пока тишину не нарушил промчавшийся под ней поезд. Тогда она повернулась и снова побежала.
Она бежала достаточно быстро, чтобы чувствовать, как горят легкие, и не замечать, как сжимается сердце.
Глава девятнадцатая. Хонор
– Поверни, бабушка Хонор, посмотри.
Оскар потянулся и повернул ее тарелку. В уголке ее поля зрения появилась лазанья.
– Оскар, сидя за столом, держи, пожалуйста, руки при себе, – сказала Джо.
Хонор лишь кивнула ребенку в качестве молчаливой благодарности и начала есть.
– Мне придется уйти сразу после чая, – объявила Джо. – Сегодня родительское собрание, Лидия, поэтому нужно, чтобы ты осталась и присмотрела за Оскаром и Айрис.
В голосе Джо слышался вызов, словно она ожидала, что дочь начнет спорить. Хонор впервые слышала, как она требует чего-то от своих детей, а не просит.
Она почувствовала, что невольно кивает в знак одобрения.
Она никогда бы не подумала, что у Джо был характер. За те двадцать лет, что она ее знала, Джо ни разу не повысила голос. Она была красивой пустышкой: доброй, вежливой, жизнерадостной, позволявшей людям типа Хонор вытирать о нее ноги. Даже на похоронах Стивена она была смирной, поглощенной больше заботой о Лидии, чем собственным горем. Она почти не плакала. В тот момент Хонор ненавидела ее за это.
Но оказалось, что в жене ее сына все же была искра. Пускай маленькая, пускай слабая – но у нее хватило духа дать отпор Хонор.
– Еще лазаньи, Хонор? – спросила Джо, и Хонор положила вилку и нож.
– Полагаю, что да, – ответила она.
После еды Хонор, как обычно, вернулась в свою комнату и села в кресло. Она закрыла рот рукой, чтобы подавить отрыжку. Несмотря на все недостатки, Джо отлично готовила, особенно разную вкуснятину. Спустя несколько минут в дверь постучали.
– Бабушка, – сказала Лидия, просунув голову в дверь, – я подумала, может, тебе скучно…
«Скука – удел людей без внутренних ресурсов», – собиралась ответить Хонор, но что-то в голосе Лидии ее остановило.
– Не скучно. Но я бы с радостью побеседовала.
– Мне нужно присматривать за ОскиАйри. Не хочешь немного посидеть со мной на диване?
Лидия что-то хотела, но Хонор не могла понять, что именно. Она кивнула, медленно прошла через гостиную, избегая игрушек на полу, и уселась на диван. Двое младших детей сидели в кресле-мешке на полу и смотрели телевизор. Лидия присела возле нее и начала покачивать ногой. Хонор чувствовала движение, расходящееся по дивану.
– Что тебя беспокоит? – спросила она.
– Мне бы хотелось, чтобы папа был здесь, – начала Лидия. – Мне бы правда этого очень хотелось. Я бы хотела с ним поговорить. Я, конечно, могу поговорить с мамой, но она такая… Не уверена, что она действительно поймет. Она считает, что если ты хороший, то у тебя все получится.
– Похоже, не стоит ожидать столь многого от простой благопристойности, – сказала Хонор. – По моему опыту, мир устроен совсем не так.
Они молчали, слушая, что говорят по телевизору. Программа, кажется, была о каких-то существах, которые могут заниматься йогой, но не говорят по- английски. Удивительно, как в эти дни дети получали хоть какие-то языковые навыки.
Они с Лидией никогда не были близки. В детстве Лидия была неугомонной, в ней было слишком много энергии, она никогда не сидела на месте. А потом,
