– Вот и Патрик, – сказал Томас высоко надо мной, а потом испуганным голосом: – Бога ради, Патрик, что происходит, черт побери?
Я широко открыла глаза. Туман рассеялся, и все приобрело резкие, мучительные очертания. У Патрика под глазом был синяк, разбита губа, на щеке красный рубец, но он улыбался. На лице Макгоуана я не увидела ни отметинки. Он тоже улыбался.
– Патрик… – Я вдруг поняла, что стою на ногах, хотя я и не помнила, как поднималась. Я тяжело опиралась на Дэвида. – Патрик…
– Моя бедная Сара, в чем дело? Тебе лучше подняться к себе и отдохнуть. Да, кстати, Хью, позволь, я представлю тебя моим братьям. Томас, Дэвид, это Хью Макгоуан. Хью, ты останешься на обед?
– Патрик… – снова окликнула я, прежде чем успел ответить Макгоуан. – Я не понимаю. Ссора, драка…
– Драка? Бога ради, Сара, всего лишь поваляли немного дурака. Хью, верно я говорю? – добавил он, а Макгоуан улыбнулся в ответ, и я увидела, что Патрик смотрит на него с тем очарованным энтузиазмом, с каким прежде смотрел только на моего старого врага Дерри Странахана.
Несколько месяцев мы с Маргарет волновались, смогу ли я сохранить верность Патрику. По иронии судьбы когда мой брак пришел к краху, то неверным супругом оказалась не я, а Патрик.
Мне потребовалось немало времени, чтобы понять, что происходит. Я не была слепой. И с самого начала поняла, что Хью займет место Дерри, но, предполагая, что Хью станет всего лишь вторым Дерри, закрывала глаза на происходящее, тогда как их давно следовало широко раскрыть. Была и другая причина моего тугодумия – я в новом году уехала в Англию повидать детей и уладить кое-какие дела Маргарет, а потому несколько недель отсутствовала в Кашельмаре.
– Я бы, конечно, поехал с тобой, – сказал Патрик, – но я считаю, что мой долг теперь оставаться здесь.
Уезжать ему и в самом деле было сейчас не с руки. Хью предложил оставить свой пост в Шотландии, чтобы помогать стареющему отцу в Кашельмаре, но сначала собирался вернуться в Шотландию, чтобы завершить дела там. Если бы уехал еще и Патрик, то имение осталось бы без присмотра. Старший Макгоуан отправился вместе с сыном («Отпуск для поправки здоровья», – объяснил Патрик), и усадьба на месяц осталась без управляющего.
Я поехала в Лондон. Увидела детей. Написала длинное, обстоятельное письмо Патрику, спрашивала, могу ли я нанять горничную или учителя для Неда, сообщала, как хорошо уже ходит Джон и какая прелестная Элеонора, когда улыбается. Дэвид вернулся в школу, но Томас каждый уик-энд приезжал из Оксфорда, помогал мне разбираться с собственностью Маргарет. Закончив с домом на Сент-Джеймс-сквер, я отправилась в Суррей. Мне мучительно было возвращаться в дом в Миклхеме, где мы провели столько счастливых месяцев, но я, борясь с болью, наконец-то смогла скорбеть о Маргарет по- настоящему – я много часов плакала в своей комнате.
Словно отвечая на мою боль, Томас сообщил, что хочет продать дом в Миклхеме, но Дэвид заявил, что не позволит этого. Счастливые воспоминания, которые были так мучительны для Томаса и меня, для Дэвида служили утешением. В конечном счете из уважения к его чувствам дом не стали продавать – сдали на короткое время семье, которая недавно вернулась из Индии. Загородное имение сохранили. Мальчики считали его своим домом, и, хотя Патрик приглашал их пожить с нами в Кашельмаре, они уже стали достаточно взрослыми, чтобы предпочесть собственный дом.
– И потом, – добавил Томас, – Ирландия теперь, когда там орудует Земельная лига, когда крестьяне бунтуют, когда идут все эти разговоры о Гомруле[14], не место для английского джентльмена.
– В Ирландию здорово приезжать, – добавил Дэвид, чтобы слова брата не обидели меня, – и я бы с удовольствием проводил часть года в Ирландии, но…
– Но не весь год, – закончила я. – Понимаю.
Патрик тоже сказал, что все понимает. Он сразу же отвечал на мои длинные детальные письма, чем удивлял меня, – обычно корреспондентом муж был никудышным. Вскоре он сообщил, что Хью вернулся из Шотландии и они часто обедают после совместного объезда имения.
«Хью поразительно эффективен, – писал он, – а в том, что касается денег, то от него никто и пенса не утаит. Даже поверить не могу, как нам повезло с таким управляющим».
Это мне очень понравилось. Если Патрик благодаря Хью снова разбогатеет, то с какой стати я буду возражать?
«Старику Макгоуану стало лучше, – написал Патрик в марте, – но он не очень ладит с Хью, поэтому я пригласил Хью пожить в Кашельмаре, пока не перестроят Клонах-корт. Думаю, Клонах-корт ему вполне подойдет. Он, конечно, пустовал после смерти Аннабель и Дерри, а паршивые ирландцы сорвали все двери и использовали их на дрова, но тем не менее у дома есть свои достоинства. Хью говорит, что пока нет средств на его немедленный ремонт, поэтому я и пригласил его пожить в Кашельмаре. Он может поселиться в гостевых комнатах западного крыла, и, думаю, мы его совсем не будем видеть».
Господи боже, подумала я. Но на меня произвела впечатление хватка Хью, которой совершенно не обладал Патрик, и я согласилась: если хочешь иметь первоклассного управляющего в Кашельмаре, необходимо обеспечить его первоклассным жильем.
Я тем временем готовилась к возвращению в Ирландию. Для Неда наняли гувернантку, я повидалась напоследок с мистером Ратбоном, семейным адвокатом, а Патрик написал, что в долине вот уже три недели не зафиксировано ни одного случая тифа.
«…И еще я получил письмо от Эдит, – добавил он, завершая послание плохой новостью. – Она поссорилась с Кларой и спрашивает, нельзя ли ей пожить у нас. Это дьявольски неловко. Теперь, когда Маргарет мертва, Эдит вряд ли может жить одна с мальчиками на Сент-Джеймс-сквер, а поскольку она
