беспомощность и переполнявшее меня ощущение краха.
Спустя какое-то время я сумела выдавить из себя:
– Если бы меня отвергли ради другой женщины, я могла бы понять, увидеть для этого основания. Могла бы драться за тебя, попытаться изменить себя к лучшему, вернуть тебя. Но это… с этим я ничего не могу поделать. Я отвергнута за то, что я такая, какая я есть, и не в силах что-либо изменить.
– Ты такая, какая ты есть, – согласился он. – И я такой, какой я есть. И я недавно обнаружил, что мне лучше быть таким, какой я есть, а не пытаться быть кем-то другим.
– Но…
– Тебе не о чем беспокоиться. Для остального мира все останется как прежде, просто я больше не буду притворяться перед собой, только и всего. С этим покончено.
Боль пронзила мне голову. Я пыталась мыслить ясно, но это было трудно.
– Сара, послушай… – продолжал Патрик. Он взял стул от туалетного столика и сел лицом ко мне. Смотрел на меня голубыми глазами. – Давай больше не будем обманывать себя. Наш брак закончился задолго до этого. Мы часто делали друг друга очень несчастными, и ты знаешь это не хуже меня. Если бы не дети, то одиннадцать лет нашего брака можно было бы рассматривать как бездарно потерянные, но дети искупают почти все – все ссоры, все схватки, все споры. Теперь вопрос о разводе не стоит, мы оба это знаем, и нет сомнения в том, что ради детей мы должны и дальше жить под одной крышей, как и любая другая супружеская пара, но пришло время признать, что мы живем своей отдельной частной жизнью. Я не буду возражать, если у тебя появятся любовники. Я только буду возражать, если ты не будешь вести себя так же осмотрительно, как собираюсь я с Хью.
– Не хочешь же ты сказать, что ваши отношения с Хью продолжатся? – быстро проговорила я, чуть не глотая слова.
Он посмотрел на меня как на сумасшедшую.
– Конечно продолжатся, – удивленно подтвердил он. – А ты как думала?
– Но ты же не можешь… не будешь…
– Мы не будем ставить тебя в неловкое положение. Никто никогда не узнает.
– Еще как узнают! Обнаружат! – Ужас снова настолько охватил меня, что я с трудом выталкивала из себя слова. – Патрик, если ты и дальше будешь с этим человеком…
– Сара, он значит все для меня в этом мире. Я с ним не расстанусь.
– Тогда уйду я, – отрезала я, внезапно почувствовав себя сильной. Я встала. – Заберу детей. Разведусь с тобой.
– Не глупи. – Он тоже встал. Наконец Патрик стал терять свою спокойную пассивность, его губы скривились в упрямую сердитую линию. – Неужели ты думаешь, что я отпущу детей?
– Ты не годишься для воспитания детей!
Я двинулась к двери.
– Сара, послушай меня! – Он сжал мою руку, развернул лицом к себе, но я вывернулась из его рук.
– Отпусти меня! – Я в бешенстве ухватилась за дверную ручку. Дыхание у меня перехватывало, взгляд мутился от слез.
– Нет… постой…
Он снова ухватил мое запястье, но слишком поздно. Ручка повернулась, дверь широко открылась.
На пороге стоял Хью Макгоуан.
У меня не было времени закричать. Даже чтобы охнуть, почти не было. Патрик облегченно воскликнул:
– Слава богу, ты здесь! Почему ты сразу не пришел?
И тут я услышала приятный, ровный голос Макгоуана:
– Я полагал, что леди де Салис по меньшей мере нужно дать шанс уступить здравому смыслу без излишних убеждений.
Он закрыл дверь, щелкнул ключом в замке. Я сделала шаг назад, потом еще один, но, только когда он повернулся ко мне, поняла, что меня охватил ужас.
– Сядьте, пожалуйста, леди де Салис, – сказал он. Мы всегда так вежливо общались друг с другом: он обращался ко мне, соблюдая все формальности, подобающие по отношению к супруге нанимателя, а я обращалась к нему с сердечностью, с какой подобает обращаться к другу мужа. Да, про себя я думала о нем как о «Хью», но только в этот день, когда была вынуждена называть его по имени, в моих мыслях он стал просто Макгоуаном. – Я думаю, нам с вами пора поговорить, – добавил он, и я, отступив к кровати, села на самый край.
Он пристально смотрел на меня серыми глазами, чуть наклонив голову, словно производя сложные расчеты. Я обратила внимание, что его руки не висели свободно, а прижимались к бокам, пальцы были согнуты.
– Прежде всего, – проговорил он, – я вам скажу, что вы должны делать. Потом я вам скажу, почему вы должны делать это… или, иными словами, я вам объясню, что случится, если вы не будете делать точно то, что вам сказано.
Мне удалось посмотреть на Патрика. Он стоял у окна, разглядывал ноготь большого пальца. В лучах яркого солнца, проникающих под углом в комнату,
