Монитор снова самый главный в кабинете. «Авангард», еще «Авангард» и снова он. В глазах рябит от такой знакомой бело-синей формы. Не спутать главное, съемка порой плохая.
Интересно… видел, Алексеич?
Алексеич видел, уже чиркает в блокнот, довольно блестя глазами, выискавшими дырку в обороне курян. А давай отдохнем от него, а? Не, не пойдем на поле, отсюда видно хорошо. Ладно, давай смотреть, что у нас тут творится.
Раф носится по полю, гробит газон – работает по полной. Вот ведь, как мало оказалось нужно человеку, чтобы поверить в себя.
А болельщики на трибунах уже как дома, словно всегда вот так ходили и смотрели на тренировки. Хорошо, команде полезно, они стараются больше, когда чувствуют поддержку со стороны. Не хочется им людей подвести.
– Валерич?
– А?
– А Раф все монетку в бутсу кладет?
– Еще как, всех судей задрал, бестолочь.
– Да и ладно, ему так удобнее, мозолей не натирает. Никогда не натирает.
Игровое плацебо. Надо ему так, пусть клянчит себе монетку. Нужно будет, Столешников сам попросит и отдаст. Надо игроку – будет монетка.
– Вратарь у нас ничего, да?
Бергер чешет подбородок, скрипит щетиной, с грустью смотрит на очередной свой чай, янтарный, с плавающим кружком лимона. Притащил из дома старый подстаканник и стакан к нему, только так и пьет. Каждому свое.
– Вратарь ничего… О, смотри, Юр.
Марокканец, следя за разбегающимся Зуевым, прыгает, почти зацепив мяч, падает, кулаком бьет по неповинной земле.
– Ничего вратарь, рабочая лошадка, сойдет.
Сойдет… самое главное, все правильно сделать. Проблемы личные у каждого есть. С Марокканцем вышло легко…
Играли со СКА. Столешников, уверенный в полевых, не мог понять: что творится с вратарем.
Вот только что, вытащил тяжелый мяч, скрутился, поймав на выходе, упал, прижимая к себе. Набежали ребята, разогнали гостей.
Марокканец выбил, довольный, улыбающийся во весь рот… молодец. Но тут же, дико и нелепо, прозевал мяч. Штанга спасла, а тот и не заметил удара, все косился куда-то назад.
Столешников уже понял, встал, ища глазами Витю.
– Вратарь назад смотрит всю дорогу. Дома ребенка оставлять не хочет, пристроил мячи подавать. Убери его на хрен, чтоб не отсвечивал. После игры друг на друга насмотрятся…
Пока Столешников раздавал инструкции, за воротами появилась Варя. Видимо, тоже поняла. Она стояла рядом с Ярославом и, наклонившись, что-то ему говорила. Женщины-женщины, добрые вы все-таки.
С ребенком разобрались. Марокканец не на шутку перепугался, не найдя сына за воротами, заметался, пока не увидел стоящего с поднятой рукой Столешникова. Другая рука тренера лежала у пацана на плече.
Что только в жизни не случается? Любую мелочь учитывать надо.
Столешников, глядя в монитор, поймал себя на мысли, что уже пару минут он высматривает только Масикова, его номер. Хорошо играет, ничего не скажешь.
Где там Бергер? Снова у окна стоит, на поле смотрит.
– А что с Масяней делать?
Бергер недоуменно оглянулся:
– А чего с ним?
– Дома сидит, отстранили же. Капитан…
– Ну пусть сидит, раз отстранили… Не, поговори с ним… По-хорошему, надо было его сразу выпереть на хрен, чтоб другим не повадно было… Хотя… Выпей с ним, что ли? В баню позови… – Бергер даже вспотел от мечущихся в голове мыслей. – Не, гони его на хрен сразу… Или… Да ну вас обоих на хутор, бабочек ловить. Сами разберетесь.
Столешников хохотнул. Да, сложно, а вот ему каково? Команда есть, тренеры есть, капитана нет. Надо подумать…
– Зуев!
Бергер стрельнул пальцем в окно.
Ну, Зуев, да, бегает вон. Опять в сторону ушел, стоило к нему защитнику подбежать.
– С Зуевым сложно… Боится. Травмы больше всего. От борьбы уклоняется. Тут я сам никогда в кость не шел, убегал. С Зуевым как-нибудь сам…
Ну да, все верно. Это задача тренера – выявлять проблемы команды и решать их.
