Я рассказал ему все до мельчайших деталей. Поведал обо всех приятелях Арзу и обо всех их шутках. В общем, я постарался выглядеть ответственным гражданином, который уважает законы и всегда готов оказывать содействие любым государственным органам.
Некоторые вопросы он задавал по два раза. Скорее всего, проверял, повторю ли я то же самое. Я решил не придавать этому значения. Рассказывал ему все, о чем он просил. Я даже рассказал, что спрятался в кабинете Али, потому что мне надоела шумная толпа гостей, и рассматривал книгу про Алвара Аальто.
– О ком книга? – переспросил он.
– Об одном очень известном финском архитекторе.
– Как его фамилия? Альто?
– Произносится Альто, но пишется с двумя «а».
– Ладно, продолжайте. Итак, вы листали книгу про этого архитектора. А что было потом?
– Я увидел, как Светлана вышла из своей комнаты, а потом вернулась.
– Зачем она выходила?
– Не знаю.
– У вас нет предположений?
– Она ходила в туалет.
– Откуда вы знаете.
– Предполагаю.
– Хммм. Понятно. А Фериху вы видели?
– Нет. Я, в общем-то, такую даже не знаю.
– Ну, а если бы знали?
– В смысле?
– Ладно. Светлана больше не выходила?
– Нет, насколько я помню, не выходила.
– Что значит – насколько я помню?
– Возможно, она вышла после того, как я ушел.
Допрос мне ужасно надоел, но показать свое недовольство права у меня не было. За этим занятием – вопросами, ответами и фразами, обращенными к секретарше «Пиши, пиши!» – прошел примерно час. Прокурор не только задавал мне вопросы, но и объяснял секретарше, как записывать мои ответы, а также диктовал их ей, немного меняя их, словно я был не в состоянии нормально рассказывать. Я не возражал, так как смысл он не менял. У меня было только одно желание: как можно скорее добраться до дома и насладиться покоем и отдыхом в тишине среди книг, которые шуметь не умеют.
Хвала Аллаху, все наконец закончилось. Вежливо кивнув на прощание прокурору, я удалился. Было ясно, что Светлане грозят серьезные неприятности.
Время шло к полудню, когда я вышел из прокуратуры. Желудок напомнил мне, что я не успел позавтракать. Я направился было к закусочной, перед которой на улице стояло несколько простых деревянных столиков, и тут увидел свою журналистку. Девушка сидела за одним из столиков кафе с тремя молодыми людьми. Они ели бублики-симиты и прихлебывали чай из пузатых стаканчиков-армудов. Моя знакомая со смехом о чем-то рассказывала приятелям, с аппетитом жуя симит.
Она заметила меня почти сразу; поначалу на ее лице отразилась растерянность, затем она встала, подошла ко мне и протянула руку. На этот раз она была в узкой черной юбке и серой блузке с коротким рукавом. Она спросила, что я здесь делаю, хотя прокуратура находилась напротив кафе. Я рассказал о допросе.
– Н-да… – задумчиво протянула она. – Светлану отправили в Уголовный суд. Так что теперь болееменее ясно, кто преступник.
Было понятно, она неплохо разбирается в юридической терминологии. Что сказать в ответ, я не знал. Наступило молчание. Девушка махнула в сторону приятелей: «Это мои коллеги по газете. Мы приехали, чтобы наблюдать за тем, как идет процесс».
– Замечательно! – отозвался я.
– Посидите с нами немного?
Я извинился и сказал, что хотел бы поехать домой.
– Ну, естественно, – согласилась она. – Ваши книги давно вас не видели и по вам соскучились.
Она вновь перешла на «вы», но вот я переходить на «вы» не собирался.
– Конечно, соскучились. Я тоже по ним соскучился.
– А еще мы забыли Кербероса.
Я утвердительно кивнул.
