Игорь заехал в восемь утра, и они, суетясь, путаясь с непривычки в вещах, нервничая, загрузились. Алинка заняла переднее сиденье, а Андрей с Даней – заднее.
Сын был невыспавшийся и капризный, но в машине быстро оживился, с интересом смотрел в окна на начавшуюся сразу за Кызылом увалистую степь. За городом он бывал совсем маленьким – пока Шаталовых еще не обварила та история со свиньями, они выезжали по грибы и ягоды, – и помнить эти поездки не мог. Для него дикой природой служили лишь короткий пустырь между Кызылом и Каа-Хемом и окружающие город, но недоступные, почти нереальные, словно фотообои, горы.
«А это кто там стоит?» – спросил Даня, тыча пальцем влево.
На вершине одного из увалов была скульптура арата с раскинутыми в стороны руками.
«Это памятник чабану, – ответил Андрей, – пастуху овец».
«А-а. А зачем?»
«Ну так… Он ведь трудится. За его труд и поставили».
Алина отреагировала на это объяснение саркастическим вздохом.
Игорь был молчалив, хмур, гнал довольно быстро. Андрей догадывался, что причиной хмурости была не его просьба отвезти на озеро, но расспрашивать не стал. «Семейное что-нибудь… Жена тоже… не сахар».
«На источник-то заскочим? – неожиданно вклинился в эти мысли вопрос Игоря. – Железной воды глотнем».
«Давай-давай».
Свернули, мощная «тойота» закачалась на кочковатом проселке.
«Какой железной воды?» – Сын стал дергать Андрея за рукав.
«Такой… целебной. От нее животик не болит».
«Если немного выпить, – уточнила Алинка. – А если много – какать будешь этой водичкой».
Андрей пытался найти в голосе жены издевку, но она говорила, кажется, доброжелательно. Просто предупреждала сына, чтоб не надувался этой водой. Но Андрей уже привык к ее раздражению, оно мерещилось в каждой ее фразе.
«Когда-то геологи скважину пробурили, чтоб сделать колодец, – рассказывал Игорь Дане, – а оттуда ка-ак брызнет! Метров на десять вверх столб воды. Скважину забили, но не до конца – все равно плещется. Так вот целебный источник появился – аржаан – и новая речка».
Даня слушал внимательно, расширившимися глазами смотрел на трубу со стекающей по краям стальной пробки водой, на ручей с рыжим дном, петляющий меж песчаными, с редкими пучками ковыля и кустиками караганника бугорками и холмишками. А Андрей смотрел на сына и жалел, как мало они с Алиной давали ему нового, важного в последние три года, занятые своими проблемами.
Вода Дане не понравилась – «тухлая!» – а взрослые с удовольствием выпили по кружке.
«Ну, теперь на Сватиково!» – бодро, словно сам ехал отдыхать, объявил Игорь.
Дорога была прямая и гладкая – федеральная трасса «Красноярск – Госграница», – но однообразная. Пологие подъемы и спуски, подъемы и спуски, а по сторонам – степь, степь. Зеленовато-желтая, с редкими темными пятнами от облаков.
«Раньше, помню, здесь поля были пшеничные, – сказала задумчиво Алинка. – Ездили мимо них во Владимировку. Не знаю, какой урожай был, но уже в июне колосья серые стояли».
«Да никакого не было, – сказал Игорь. – Скоту на подстилку шло».
«А теперь вон деревья. Что это за деревья, интересно…»
Действительно, кое-где росли небольшие деревья с прямыми короткими стволами и овальными, слегка приплюснутыми сверху кронами. И степь с ними стала напоминать саванну из учебника географии.
«Это ильм, – ответил Игорь, – вяз по-другому… Он и в Кызыле повсюду».
Андрей не поверил:
«Да ладно, вяз! Он разве может в таких условиях?»
«Ну видишь – может. Вяз, вяз, я сам проверял как-то… Ходил специально».
«М-да. – Андрей вздохнул. – Может, и леса дождемся».
И получил от жены жесткое:
«Мы – не дождемся».
Сделал вид, что не услышал, сказал Дане:
«Если по этой дороге дальше ехать, на юг, будет большой сосновый лес, где много-много грибов. Ты там тоже был, но маленьким… А еще дальше будет тайга, горы высокие, а потом степь, и в ней – верблюды. Я один раз дотуда доезжал. С твоим дедушкой, маминым папой… А еще дальше – другая страна, Монголия».
«Хочу верблюдов, – сказал Даня. – Посмотреть хочу».
