– Конечно. Был такой историк Тейлор. В 1947 году он беседовал с тогдашним президентом Чехословакии Эдвардом Бенешем, спросил, почему чешские власти не оказали серьезного сопротивления Гитлеру в 1939 году. Тейлор ожидал, что Бенеш заговорит том, что их застали врасплох или о малочисленности армии. Но Бенеш подошел к окну и распахнул его, показал на чудесный вид Праги: «Вот почему!» Мол, наша столица столь прекрасна, что ее разрушить – святотатство. А мы в сорок первом году минировали Москву и Ленинград. Сдавать ключи от города – чисто европейская традиция. Наполеон напрасно прождал на Поклонной горе делегацию москвичей с ключами от города. Он был шокирован «нецивилизованностью» русских. Он думал, что будет как в Вене, Берлине, Милане.
– У вас прекрасная память на имена и даты.
На самом деле мне хотелось сказать: «У тебя и в школе была отличная память на имена и даты».
– Пока не жалуюсь. Разные менталитеты – это не значит хорошие или плохие, просто разные. Западные теоретики постоянно спотыкаются о российские «черные ящики» и «загадки души». Хотя ответы лежат на поверхности. С началом эры либерализма, под предводительством Рейгана и Тэтчер они только и мечтают, чтобы уменьшить роль государства, которое есть враг номер один для свободы. Но в России при ее протяженности, климате, низкой плотности населения только государство может строить магистрали, суда, крупные предприятия. Частным инвесторам в одиночку это не под силу, они бы обанкротились за милую душу без державной помощи. Сильное государство, неважно, с каким политическим режимом, с кем во главе, – наша жизненная необходимость. В России, как, кстати, и в Китае, отсутствие сильного государства влечет хаос, анархию, голод, гражданскую войну и нашествие внешних врагов.
Уколов под хмельком, как выясняется, становится разговорчивым. Что ему только на пользу. И, вероятно, спиртное уже не представляет для него опасности, ведь в шестьдесят лет уже поздно становиться алкоголиком. Я слушала Женю с интересом, все, что он говорил, было для меня новым, я не подозревала, что политика может быть не менее захватывающей, чем литературоведение или микробиология.
– Следовательно, и понятия свободы у нас разные со Старым и Новым Светом? – спросила я.
– В точку! Для них это прежде всего свобода предпринимательства и право голоса. Для русских, китайцев, индийцев свобода означает, что никакая внешняя сила не диктует, как правильно жить, не навязывает свои идеалы, не приписывает себе владение истиной в последней инстанции, не пихает насильно, не тащит за уши и не тычет штыками в спину, не гонит пинками в райские кущи демократии.
– А для нас, например, англичане не загадка?
– Еще какая! В трех самых масштабных войнах – Наполеоновских, в Первую и Вторую мировые войны – Великобритания избежала поражения благодаря военной мощи России. И после каждой войны, слегка оправившись, она заботливо выращивала и лелеяла русофобию.
– Только ли разницей менталитетов можно объяснить русофобию?
– Ни в коем случае! Есть несколько хороших книг по теме. Уж не ведаю, будут ли они вам интересны, Александра Петровна.
– Будут! – заверила я, никогда в жизни не интересовавшаяся политикой.
Она мне казалась бесконечной пьесой, одной и той же, только актеры меняются и носят костюмы разных эпох. Я заблуждалась.
– Если кратко, – продолжал Женя, – то русофобия выгодна, а в западном обществе выгода стоит на первом месте. И прежде всего речь идет не о международных делах, а о внутриполитической борьбе в так называемых развитых странах. Страх перед Россией раздувался в Британии еще в начале девятнадцатого века, когда виги противостояли тори. Та же модель поведения в современных Соединенных Штатах. Та же двухпартийная система, те же парламентские блокировки, пустые обещания, манипулирование общественным мнением, раздувание антирусской истерии в угоду внутриполитическим целям. Создана гигантская, именно гигантская, пропагандистская антироссийская система, в нее включены не только СМИ, но и научные институты, общественные организации, еще те рассадники ереси. Маховик крутится, контора пишет. Карл Краус, был такой австрийский писатель, сказал, что войны начинаются, когда политики врут журналистам, а потом верят тому, что написано в газетах. Это полностью подходит и к «холодной» войне.
– Если нет врага, то его нужно придумать?
– И Россия подходит на эту роль как никто лучше. Непредсказуемым, злобным, диким русским медведем пугать легко, приятно и привычно. Да и то сказать, – Женя неожиданно сменил интонацию. Заговорил каким-то стариковским всепрощающим голосом: – Их тоже пожалеть нужно. Им, бедолагам, страшно. Россия не без претензий на мировое лидерство, она большая, у нее неисчерпаемые природные и научные ресурсы, великая культура, военный и ядерный потенциал, она доминирует на стыке двух континентов. И главное, не хочет жить по указке, строптива и непреклонна. Я вас утомил, Александра Петровна?
– Нисколечки!
– Почему вы не едите десерт?
– Тяну время, мне с вами интересно. Да не пугайтесь! Просто неловкий комплимент. И не кокетничайте! Вам самому с собой тоже было бы интересно. – ?Лучше расскажите, как в цивилизованных странах, это те, где юристов больше, чем сантехников, относятся к нашему президенту.
– Есть о чем поведать, – оживился Женя. – Зимой я побывал в Нью-Йорке. Зашел в книжный магазин, обнаружил семь книг на стенде новинок о Путине. Семь! Вернулся в гостиницу, полез в Интернет, задавшись целью выяснить, сколько вообще книг о нем издано. Как вы думаете, сколько?
– Неужели десять?
