вышел из спальни сына и осторожно, чтобы не разбудить его, прикрыл за собой дверь. Оказалось, что Шей стоит прямо за моей спиной в длинном коридоре.
– Марк спит,? – прошептал я.
Шей не отвела от меня взгляд.
– В церкви возникли какие-то проблемы? – спросила она.
И этот вопрос заставил меня задуматься, знает ли она о пропаже денег. Задуматься, почему она об этом не упомянула.
«Прекрати,? – сказал я себе.? – Я спрошу ее. Так будет честнее». Но вначале мне следовало придумать, как лучше задать этот вопрос. Для меня очень важно было его задать.
Я хотел дать ей понять, что доверяю ей и верю в нее. И в то же время, если что-то случилось, о чем я не знал, если ей по каким-то причинам понадобились деньги, я хотел дать ей возможность объясниться. Мне стоило получше сформулировать фразы, а для этого нужно было время.
– Дрю? Церковь? Проблемы?
– Ничего такого, с чем бы я не справился,? – ответил я, надеясь, что это положит конец расспросам.
Она буквально сверлила меня взглядом. Она знала.
Это было ясно даже только по тому, как именно она смотрела на меня. И сразу же я заметил в ней небольшую перемену. Впервые за все время нашего знакомства она вдруг перестала смотреть мне в глаза. Мой живот подвело, и одновременно показалось, будто на мои плечи давит огромный груз. Я всячески старался не сутулиться.
Вскоре после этого обмена репликами она ушла. И впервые за долгое время я радовался тому, что ей пора уходить.
О чем Алекс не сказал, но что наверняка подразумевал,? – это то, что с каждой неделей сумма будет расти. Первые несколько попыток наверняка были только пробными, проверкой того, сколько можно присвоить незаметно.
На душе было мерзко, словно у меня самого вдруг начался грипп.
– Папа? – спросила Сара, подходя и садясь рядом со мной.? – Ты тоже заболел? Как Марк?
Я ласково улыбнулся дочери и положил ладонь ей на затылок.
– Да, боюсь, мне тоже нехорошо.
– У тебя грипп?
– Я не знаю.
Как я мог объяснить ребенку, что плохо мне оттого, что сердце не на месте?
Глава 29
Шей
От адвоката Кейдена пришло сообщение о том, что брат хочет меня видеть. Мне понадобилось довольно много времени, чтобы принять решение. Я знала, что после нескольких дней в тюрьме он протрезвеет. И я теперь была сильнее, увереннее в себе, я не желала рисковать своим будущим ради того, чтобы брат мог и дальше вести разрушительный образ жизни. Кейден уже не впервые звал меня на встречу. После ареста он несколько раз пытался связаться со мной. Но ради собственного душевного здоровья я отказывалась. Теперь я чувствовала, что готова.
Днем в понедельник, как только закончилась моя смена в кафе, я направилась в окружную тюрьму и подала заявку на встречу с Кейденом. На ее одобрение понадобилось пятнадцать минут. Вернувшись, девушка-клерк извинилась за задержку. Насколько я поняла, проволочка возникла из-за моего собственного тюремного прошлого. Но мне хватило ума не спрашивать об этом напрямую.
Пришлось подождать еще минут десять, и наконец привели Кейдена, одетого в оранжевый комбинезон, шлепанцы и белые носки. Он не смотрел на меня, старался не поднимать взгляда. А поскольку именно он просил о встрече, я молчала и терпеливо ждала. В последний раз я разговаривала с братом в ту ночь, когда он появился возле моей церковной квартиры. Он был под кайфом или сильно пьян, размахивал ножом, который с легкостью мог обратить и против меня. Помня об этом, я решила молчать, пока он не заговорит первым. Прошло довольно много времени, прежде чем Кейден поднял глаза. На лице его появилась печальная кривая усмешка.
– Ты наверняка злишься,? – сказал он.
Вместо ответа я пожала плечами. Я определенно имела право злиться. Если бы не сессии с психологом в «Центре надежды», я уже орала бы на него, полная праведного гнева, выплескивала бы на него свою ярость. Но за прошедшие полгода я научилась принимать свою часть ответственности за то, что случилось, когда я украла деньги у банка. И мне помогли найти способ простить брата – не потому, что он просил прощения или заслуживал его. Я сделала это ради собственного спокойствия, чтобы избавиться от тяжкого бремени обиды, которое отказывалась нести на себе и дальше. Это, впрочем, не означало, что мне хотелось снова впутаться в его безумные схемы.
– Почему ты пришла? – спросил он.
– Ты просил, и ты мой брат.
– Не очень хороший брат.
