она улыбнулась матери, лицо которой разрумянилось от счастья. Она с нетерпением ждала, когда наступит двадцать седьмое июля.
– Как бы то ни было, достаточно! Мы теряем драгоценное время. – Полли захлопала в ладоши. – Я пришла сказать вам, что мы собираемся поиграть в «Самую плохую крестную мать в мире». Каждая из нас должна озвучить правдоподобную причину, объясняющую, почему она не может носить это звание. Думаю, у меня неплохие шансы, поскольку я была под арестом за наркотики и все такое.
– Ох, Полли! – неодобрительно проговорила Корал, надеясь, что их не слышит Маргарет.
– Я никогда не принимала наркотиков, миссис Эм, никогда не принимала наркотиков! – Она погрозила пальцем. – В любом случае это не относится к делу. Думаю, победит Гуэна. Очевидно, она случайно потеряла своего юного кузена на пароме, направлявшемся на остров Уайт[10]!
– О, бедный ребенок! – открыла от удивления рот Маргарет, из коридора услышав конец разговора.
– Я же знаю, верно? – кивнула Полли. – Впрочем, они вернули его. Слегка в шоке, но невредимым.
– Ох, я думала, что ему, возможно, причинили зло, мне было жаль, что ему пришлось плыть на остров Уайт. Ужасное место.
Полли и Джессика с хохотом упали в объятия друг друга.
– Эй вы, ради бога! – сделала им замечание Корал, и они рассмеялись еще громче, точно так же, как смеялись в детстве.
Спустя четыре часа кухня все еще была залита игристым испанским вином, подаренным родителями Мэтта к предстоящему рождению ребенка, и засыпана бледно-розовыми и голубыми лентами. Ноги прилипали к полу, и горы оберточной бумаги покрывали кухонный стол вперемешку с остатками торта. Джессика и Мэттью, удалившись в гостиную, решили закрыть глаза на беспорядок и прибраться на следующий день.
– Хорошо повеселились? – спросил он.
– Думаю, да. Было очень шумно, могу поспорить, что миссис Плезент жалеет, что не приняла приглашения, тогда ей не пришлось бы подслушивать через стену!
Джессика вскарабкалась на диван. Это было ее любимое время суток – сумерки, когда она могла прилечь, прижавшись к мужу, и поболтать с ним обо всем, зная, что ее дожидается постель.
– Тебе удалось что-нибудь нарисовать сегодня? – Мэтт старался поддерживать ее.
– Я чуть-чуть поработала сегодня утром, но потом на меня навалились всякие заботы. Может быть, я смогу закончить завтра… – Она работала над проектом, который хотела предложить агентству. Она вытянула ноги, положив их на подушки, и потерла одна о другую. – Если бы ты видел лицо своей матери сегодня, так забавно. Повернувшись к Полли, она сказала: «Что такое Кардашьян?» О господи, как жаль, что тебя здесь не было!
– Я рад, что меня не было, вряд ли мне понравилась бы игра «Замер шейки матки», хотя Джейку она понравилась бы.
– О нет! Полли намекала, что пригласит Паза, чтобы он погадал нам на картах. Я сочла это совершенно недопустимым. Она оставила здесь кучу своих вещей: черную сумку с потной одеждой, с которой она ходит на йогу, коробку с книгами и большой саженец. Я запихнула все под лестницу.
– Господи, она не переезжает сюда? – Мэттью, притворившись жутко напуганным, закусил кончики пальцев.
– Нет! Возможно, она оставила здесь вещи потому, что отсюда их проще перевезти к Пазу.
– Не знаю, кого мне жаль больше. Она не дает ему прохода, планирует его будущее, несмотря на то что они недавно познакомились. Помоги ей бог, потому что этот парень – псих.
– Мэтт, вспомни, мы не можем отказывать ему в презумпции невиновности, пока не узнаем его получше.
– Я помню. – Он кивнул. – Но он все равно псих! Я имею в виду Ту-Паз… Он содрогнулся.
– Нам нужно подумать об именах. – Джессика усмехнулась, глядя на мужа, зная, что он считает, что обсуждать такой вопрос после одного-двух бокалов вина слишком сложно.
– Не нужно, я по-прежнему настаиваю на Филе, в честь Фила Паркера.
– Это не прокатит. – Джессика покачала головой. – А мне нравится Лео и Ной или Джо, если будет мальчик.
– Ной мне тоже нравится, но я не согласен.
– Почему?
– У Гая, с которым мы вместе работаем, сына зовут Ной, значит, не пойдет. – Мэттью пожал плечами.
– У Гая нет монополии на Ноев! – возразила Джессика.
– Верно, но мы с ним – негласные конкуренты во всем. Мы ровесники, и он не менее талантлив, чем я. Он определенно представляет собой самую большую угрозу для моей карьеры, и он играет в гольф, чего я не умею.
– Ну и что? – Джессика с трудом могла представить, какое отношение все это имеет к выбору имени ребенка.
– Магнус играет в гольф, а Гай все время болтает о проклятом «Большом шлеме» и тележках для гольфа…
– Уф! Тележки! – Джессика понимала, что это ребячество, но все равно рассмеялась.
– Дело в том, что он занимается этим для того, чтобы отодвинуть меня, и, первым назвав ребенка Ноем, он только поддразнил меня.
Джессика покусывала большой палец.
