Она провела пальцем с экстравагантным маникюром по экрану, проверяя список пациентов.
– Да, я нашла ее. Онкология здесь. Налево, через двустворчатые двери.
– Простите, не поняла?
– Онкология. Дальше по главному коридору, налево, через двустворчатые двери. Если она сейчас у лечащего врача, можете оставить сумочку у кого- нибудь из сестер. Или передайте через них, где вы будете ждать.
Я смотрела на нее в надежде, что она скажет, что ошиблась. Наконец она оторвалась от экрана и удивленно подняла на меня глаза, явно не понимая, почему я продолжаю стоять перед ней как вкопанная. Взяв со стойки номерок на прием к врачу, я вышла с Дином Мартином на солнечный свет.
– Почему вы мне не сказали?
Марго сидела в такси, упрямо отвернувшись от меня, Дин Мартин сопел у нее на коленях.
– Потому что это тебя не касается. Ты непременно сказала бы Винсенту. А я не хочу, чтобы он чувствовал себя обязанным навещать меня лишь потому, что у меня какой-то идиотский рак.
– И какой прогноз?
– Не твое дело.
– А как… как вы себя чувствуете?
– Я чувствовала себя вполне нормально, пока ты не начала задавать дурацкие вопросы.
Теперь мне все сразу стало ясно. Таблетки, постоянные посещения больницы, потеря аппетита. Все то, что я списывала на преклонный возраст и издержки частного медицинского обслуживания в США, оказалось куда более серьезным недугом. Мне стало нехорошо.
– Марго, я даже не знаю, что сказать. Я чувствую себя…
– Меня не интересуют твои чувства.
– Но…
– Не смей надо мной причитать! – отрезала она. – И что стало с хваленой английской сдержанностью?! Ты растеклась, точно кисель.
– Марго…
– Все! Я не собираюсь это обсуждать. Здесь нечего обсуждать. А если ты твердо намерена относиться ко мне как к немощной старой вещи, то вот тебе бог, вот тебе и порог. Переселяйся к кому-нибудь другому.
Когда мы приехали в «Лавери», Марго с необычной для нее прытью выскочила из такси. И к тому времени, как я расплатилась с водителем, она, не дождавшись меня, уже вошла в вестибюль.
Я хотела поговорить с Джошем о том, что случилось, но, когда я отправила ему сообщение, он ответил, что у него жуткая запарка и мы поговорим вечером. Натан был занят с мистером Гупником. Илария могла возбудиться сверх меры и, что самое страшное, заявиться к Марго со своей бесцеремонной заботой и подогретой запеченной свининой. А больше мне не с кем было поговорить.
И когда Марго, как всегда, легла днем вздремнуть, я тихонько пробралась в ванную комнату и под предлогом уборки открыла шкафчик и обшарила полку с лекарствами, прочитала названия и наконец нашла доказательство: морфий. После чего проверила другие лекарства в Интернете, получив ответы на все накопившиеся вопросы.
Я была потрясена до глубины души. Даже страшно представить, каково это – жить в постоянном предчувствии смерти. Господи, и сколько же ей осталось?! Внезапно я поняла, что почти как родную любила эту вздорную старуху с ее острым языком и не менее острым умом. Подсознательно у меня сразу мелькнула эгоистичная мысль: что со мной будет дальше? Ведь мне было так хорошо и уютно в квартире Марго. Конечно, я понимала, что это не навсегда, но все же рассчитывала пожить у Марго по крайней мере еще год-другой. А теперь волей-неволей приходилось признать тот факт, что в очередной раз я оказалась в подвешенном состоянии.
К тому моменту, как в дверь позвонили, ровно в девятнадцать ноль-ноль, я уже успела более или менее взять себя в руки. Я открыла, на пороге стоял Джош, как всегда безупречный. Ни малейшего намека на усталость, наваливающуюся к пяти вечера.
– Но как? – удивилась я. – Как тебе удается так хорошо выглядеть после напряженного рабочего дня?
Джош наклонился и поцеловал меня в щеку:
– Электрическая бритва. И я взял из химчистки другой костюм, а на работе переоделся. Не хотелось выглядеть помятым.
– Но твой босс наверняка будет в том же костюме, в котором был весь день в офисе.
– Возможно. Но это ведь не он рассчитывает на повышение. Так, по-твоему, я выгляжу хорошо?
– Привет, Джош, дорогой. – Мимо прошла направлявшаяся на кухню Марго.
– Добрый вечер, миссис Де Витт. Как поживаете?
