Нет, я просто интересовалась, с чего ты взял, что я могу помешать тебе уйти домой с кем-то другим?
А с того, что ты хотя бы отвечаешь на мои сообщения. (Здесь он поставил смайлик.)
Я перестала печатать, внезапно почувствовав себя предательницей. И уставилась на нетерпеливо дергающийся курсор на экране телефона. В конце концов Джош написал:
Неужели я облажался? Я только что облажался, да? Черт побери, Луиза Кларк! Я просто хотел в пятницу вечером выпить пивка с красивой девушкой и даже приготовился впасть в легкое уныние после неизбежного осознания того факта, что она любит кого-то другого. Вот видишь, как я ценю твое общество! Может, все-таки сходим выпить пива? По кружечке?
Я откинулась на подушки, размышляя, закрыла глаза и тихонько застонала, затем села и напечатала:
Джош, мне реально жаль, но не могу. x
Он не ответил. Обиделся. Больше никогда не позвонит, не напишет.
И тут мой телефон снова загудел.
Ладно. Но если я попаду в беду, то завтра утром первым делом отправлю тебе сообщение с просьбой прийти, притворившись моей чокнутой ревнивой подружкой. Так что готовься поработать кулаками. Идет?
Я не выдержала и расхохоталась.
Что может быть проще. Спокойной ночи. x
Тебе тоже. Хотя для меня она точно не будет спокойной. Успокаивает лишь мысль о том, что где-то в глубине души ты наверняка жалеешь о своем отказе. x
Я и правда жалела, чуть-чуть. Конечно жалела. В «Теории большого взрыва» не так уж много смешных серий, которые можно смотреть. Я выключила телевизор, уставилась в потолок и подумала о своем парне на другом конце света, а еще об американце, который был похож на Уилла Трейнора и хотел провести время со мной, а не с всклокоченной блондинкой, выглядящей так, будто у нее под униформой стринги с блестками. Мне захотелось позвонить Трине, но я побоялась разбудить Тома.
И впервые со времени своего приезда в Америку я почти физически ощутила, что нахожусь не в том месте, словно меня привязали невидимыми веревками к чему-то, что находится за миллион миль отсюда. В какой-то момент на душе стало так паршиво, что, когда я вошла в ванную и увидела на раковине огромного рыжего таракана, не стала визжать, как обычно. Мне вдруг захотелось приручить его, сделать домашним питомцем, словно в романе для детей. Правда, я сразу же поняла, что это уже форменный бред сумасшедшего, и оперативно полила таракана «Рейдом».
В десять вечера, раздраженная и издерганная, я пошла на кухню для персонала, где стащила у Натана две банки пива и, оставив у него под дверью записку с извинениями, выпила их одну за другой, причем так быстро, что у меня началась отрыжка. Мне стало жаль треклятого таракана. Собственно говоря, что он такого сделал? Просто шел по своим тараканьим делам. Может, ему тоже было одиноко. Может, он хотел со мной подружиться. Я заглянула под раковину, куда потом его сбросила, но он определенно не подавал признаков жизни. Что привело меня в необъяснимую ярость. Я подумала, что рождена вовсе не для того, чтобы убивать тараканов. И вообще, мне буквально с самого детства врали насчет них. После чего я добавила это в список вещей, делать которые очень нехорошо.
Я надела наушники и принялась пьяным голосом напевать песни Бейонсе, от которых, как я точно знала, на душе станет еще поганее, но мне почему- то было наплевать. Потом я прокрутила в телефоне немногочисленные фото нас с Сэмом, силясь определить силу его чувств по тому, как он меня обнимает или склоняет свою голову к моей. Я смотрела на фото, пытаясь вспомнить, почему в его объятиях я чувствовала себя настолько уверенной и защищенной. В конце концов я взяла лэптоп и написала ему имейл:
Ты все еще скучаешь по мне?
И нажала на «отправить», отлично понимая, что, когда электронное письмо унесется в эфир, я обрекаю себя на бесконечные часы интернет- зависимости, связанной с ожиданием ответа.
