Не хочется заканчивать на грустной ноте, поэтому расскажу чуть-чуть личного: как я встречался с Высоцким и Мариной Влади. Не уверен, что они знали, что я с ними встречался. Это было в Ленинграде, ранней весной 1975 года. «Таганка» приехала в Ленинград, а я в это время работал в Казанском соборе, Музее истории религии тогда то бишь. И вот один наш доцент и автор популярных книжек, сорокалетний и спортивно-богемный, был слегка знаком с Высоцким и пригласил его в Казанский — показать собор: не столько ему, сколько Марине Влади это стало интересно — то-се, храм, русские корни, ей-то особенно было нечем при этих гастролях себя занять.
Среда. Невпускной день. Пусто. Слух уже прошел. Всем интересно, но не показывают. Доцент-знакомый просил не соваться. Но я наверх из экспозиционных подвалов вылез — дело какое-то нашел.
Входят в огромные наши дубовые двери двое. Пара не совсем обычная. Сначала видишь очень высокую даму в круглых дымчатых колесах на остром носике — такая дылда в длинной серой шубе, шиншилловой, наверное. А рядом мелкий мужичок: худощавый, серые брючки в обтяжку, серая курточка, и широкая пачка такая простецкая — с такой мазу качать у пивного ларька. То есть Высоцкого я опознал не сразу, а про Влади уже догадался. Чистое инкогнито.
А Сашка-доцент где-то застрял! А они двое стоят и головами вертят — где кто встречает-то, или что? А с возвышения из-за балюстрадочки пикирует коршуном наш вахтер-ветеран-инвалид, хромой в черном берете: «Куд-да?! Сегодня посещений нет! Читайте что написано! А ну выйдите немедленно!» И норовит схватить Влади за шубу и вытолкать. Еле я славного подслеповатого старикана блокировал и оттеснил, шипя ему в ухо, знает ли балда, кого гнать хочет? Ну, тут и доцент подоспел, и увел их вешать лапшу про религию. Н-да. Мог бы я вам придумать сцену гораздо ярче, даже драматическую и красочную. Вам бы даже приятно было. Типа и черт с ней с правдой. Но уж что было — то и было. Вообще у меня было много чего Высоцкому сказать, но боюсь, что ничего нового он бы не услышал.
А из всех его записей больше всего не идет из памяти у меня тот час или сколько, снятый в Ленинграде — последняя его запись. И последняя песня, которую услышали мы впервые в «Балладе о доблестном рыцаре Айвенго». Наверное, это лучшее, что есть в русской лирике о любви. Вы помните:
Вот то ничтожно малое, что мы успели сказать сегодня о Владимире Высоцком. Но говоря о нем, или слушая, или вспоминая просто вдруг, ты каждый раз касаешься чего-то общего для всех нас, самого хорошего, самого настоящего и честного, и благородного, и искреннего, что вообще есть в этом общем для всех нас. Вот такая история, что говоря о нем — мы о себе говорим, мы себя узнаем и понимаем. Кто все отдает — тот все получает. Счастливее судьба для художника невозможна.
………………………………….
Заметки и конспект к лекции.
Поэзия — это выражение минимальными вербально-мелодическими средствами максимальной образности, картин, звучания и мыслей, ассоциаций и чувств — то есть максимального со-переживания и со-чувствия тому, что изображает Поэт.
Поэзия — это максимальная степень организации вербального пространства, включающая в себя организацию ритмическую, мелодическую, фонетическую и акустическую (громко-тихо).
Вот здесь именно Высоцкий применял и употреблял все формы поэтической организации как никто другой.
ВЫСОЦКИЙ
1. Блатные.
2. Военные.
3. Юмористические и пародии.
4. Сказки.
5. Романтика условно-эпическая.
6. Одушевленные предметы — корабли прежде всего, самолеты.
7. О любви.
8. О дружбе — такого в поэзии нашей вообще не было.
9. Фольклорно-исторические.
Приемы:
1. Стилизация под просторечный разговор, военный, сказочный.
2. Нагрузка на идиоматику — жесткие штампы-сочетания часто.
3. Логические разрывы — только стык узлов («Парус» — начало.)
4. Постмодернизм — отсылы и скрытое цитирование.
5. Смешение стилей и жанров.
