– К черту его месть вместе с ним, – бросает устало, и кажется, злость немного откатилась в сторонку. – Не нужна мне его любовь. Ничего не нужно. И жизнь эта гребаная! – кричит, саданув кулаками по решетке.
– Катя! – оказываюсь рядом, но она разворачивается резко, отталкивает меня. Наступает.
– Я сказала – убирайся, – подхватывает рисунки с кровати, швыряет в меня. Я зажмуриваюсь, вжавшись в дверь. – И его с собой забери. Ненавижу!
Прижимаю рисунки и выскальзываю за дверь. Санитар запирает ее за моей спиной.
– Кто вас просил лезть в мою жизнь?! Ненавижу! – доносится из-за двери крик, переходящий во всхлипы.
Отчаяние душит. Устало останавливаюсь у окна в коридоре. Машинально складываю рисунки, которые расплываются перед глазами. Санитар проявляет участие, но я отмахиваюсь – все в порядке. И Катька права. Во всем.
Выхожу на улицу и замираю в проходе. А этот что здесь делает? Проворно ныряю за колонну недалеко от входа. Юрист оборачивается, но не замечает меня вроде. Осторожно выглядываю, рассматривая женщину рядом. Худая, нескладная какая-то. Но красивая, несмотря на болезненную худобу и бледность. Андрей держит ее за руку, что-то говорит, а она улыбается рассеянно.
Врач пожимает ему руку, и юрист уводит женщину. Но в конце аллеи она оборачивается, окидывает взглядом здание клиники и кажется мне знакомой. Где-то я определенно видела ее. Но где? А Андрей тем временем усаживает ее в свою машину, оставленную со стороны реки, в то время как я заехала через центральные ворота. А в той стороне, насколько я успела узнать от таксиста по дороге, – небольшой поселок в три двора. Любопытно. Что же это за женщина такая интересная и где я ее видела?
– Наконец-то я тебя нашел, – вкрадчивый голос заставляет вздрогнуть. Рисунки выпадают из рук, разлетаются.
Я оборачиваюсь, сталкиваюсь с синим взглядом.
– Ты? – выдыхаю, пытаясь отступить, но сильная рука хватает запястье, притягивает.
– Малышка, – улыбается Антон. – Как же долго я тебя искал. Родная.
Он пытается поцеловать, но я уворачиваюсь. Смотрю растерянно, не понимая, что делать. И необъяснимый страх размывает реальность. И воздуха не хватает.
– Малыш, ты чего?
Он теребит меня, целует в щеки. А меня будто парализует: ни пошевелиться, ни слова сказать. И мое молчание подталкивает Антона: он подхватывает меня на руки и сбегает по ступеням.
Часть 22
Алиса. Сейчас
С неба сыплется снег. Лопатый, как насмешка зимы дождливой осени. На больничной аллее пусто. Антон ставит меня на землю, и я задираю голову в сизое небо. Из головы не выходит та женщина.
– Идем, – он тянет меня за руку. Я усмехаюсь. Идти. Куда? Зачем?
– Нет, – опускаю взгляд, всматриваясь в лицо мужчины, которого еще недавно считала самым близким и родным. А теперь? – Никуда я с тобой не пойду. Потащишь силой – закричу.
– И кто тебя услышит? – усмехается он, слегка наклонив голову и засунув руки в карманы куртки. – Ты же приехала одна.
Да. И уже жалею об этом. Если Марк узнает, что я ослушалась его и поехала к Катьке без Регина, придушит. И будет прав. При мысли о Марке становится легче.
– А что, по-твоему, здесь пустыня? Странный ты. На мой крик кто-нибудь да отзовется.
Антон хмурится.
– Идем, Алиса. Не глупи, – он перехватывает меня за запястье. – Я так долго тебя искал. Идем со мной, – он касается ладонью щеки, но я дергаюсь, как от удара. – Идем, пожалуйста.
– А то что? – пытаюсь вырвать руку, но Антон держит крепко. – Похитишь? Не страшно. Да пусти ты!
Без толку. Он держит крепко. Оказывается совсем рядом, заводит руки за спину. Я шиплю, делаю попытку вырваться.
– Я не собираюсь с тобой препираться, – шипит в самое ухо. – Истерить потом будешь, малыш. А я знаю верный способ от твоих истерик. Тебе нравится, я знаю, – и прихватывает зубами мочку уха.
Я вздрагиваю. Злость скрипит на зубах.
– Пошел к черту, малыш, – рычу в ответ. – Что тебе от меня нужно?
