– Пора собираться.
Они оба не шевельнулись.
– Ты уверен, что мы сумеем попасть на корабль так, чтобы никто не заметил? – спросила она.
– Они подумают, это очередной испытательный полет. Никто не станет проверять.
Она ничего не сказала. Придвинулась ближе к нему. Он ощутил, какая холодная у нее кожа.
– Я боюсь, – произнесла она.
Он взял ее за руку и крепко сжал в своей.
– Не бойся, – сказал он. – С нами все будет в порядке.
– Я беспокоюсь за детей.
– С нами все будет в порядке, – повторил он.
Она поднесла его руку к своим губам и нежно поцеловала.
– Ладно, – произнесла она.
Они оба сели на кровати в темноте. Он услышал, как она поднялась. Ночная рубашка с шелестом упала на пол. Она не стала ее поднимать. Она стояла неподвижно, дрожа в холодном утреннем воздухе.
– Ты уверен, что нам больше ничего не нужно с собой брать? – спросила она.
– Да, уверен. Все, что нам может понадобиться, есть на корабле. В любом случае…
– Что?
– Мы ничего не сможем пронести мимо часового. Он должен думать, что вы с детьми просто пришли меня проводить.
Она начала одеваться. Он отбросил одеяло и встал. Прошел по холодному полу к платяному шкафу.
– Я подниму детей, – сказала она.
Он пробурчал что-то, натягивая одежду через голову. У двери она остановилась:
– А ты уверен… – Она умолкла.
– В чем?
– Часовой не сочтет странным, что… что наши соседи тоже пришли тебя проводить?
Он опустился на кровать и принялся нащупывать ремешки ботинок.
– Придется рискнуть, – сказал он. – Нам необходимо, чтобы они отправились с нами.
Она вздохнула:
– Это звучит так хладнокровно. Так расчетливо.
Он выпрямился и увидел в дверном проеме ее силуэт.
– А что еще нам остается? – спросил он с нажимом. – Не можем же мы поженить собственных детей.
– Нет, – отозвалась она. – Просто…
– Просто – что?
– Ничего, дорогой. Извини.
Она закрыла дверь. Ее шаги затихли в коридоре. Дверь в детскую открылась. Он услышал голоса дочери и сына. Невеселая улыбка растянула его рот. «Вы-то уверены, что сегодня день развлечений», – подумал он про себя.
Он натянул ботинки. Хотя бы дети не знают, что происходит. Они думают, что едут проводить его на летное поле. Что вернутся и расскажут об этом своим одноклассникам. Они не знают, что не вернутся никогда.
Он закончил застегивать ботинки и поднялся. Пошарил по стене над бюро и зажег свет. Как странно, что такой ничем не примечательный с виду человек задумал подобное.
Хладнокровно. Расчетливо. Ему на ум снова пришли ее слова. Что ж, другого выхода нет. Через несколько лет – может, и раньше – вся планета разлетится на куски в ослепительной вспышке. Это единственный способ спастись. Сбежать, начать все заново с горсткой людей на новой планете.
Он уставился на свое отражение.
– Другого пути нет, – сказал он себе.
Окинул взглядом комнату. Прощай, эта жизнь. Когда он выключил свет, было ощущение, будто он выключил тумблер у себя в голове. Он осторожно прикрыл за собой дверь и провел пальцами по истертой ручке.
Его сын и дочь спускались по лестнице. Они заговорщически перешептывались. Он встряхнул головой, сбросив легкое оцепенение.
Жена дожидалась его. Они взялись за руки и вместе спустились вниз.
– Я не боюсь, дорогой, – сказала она. – Все будет хорошо.
– Верно, – отозвался он. – Именно так и будет.
