Спенсер прикусил губу. Лицо его окаменело.
– Я отымею ее еще раз, – вдруг произнес он.
Он протолкнулся мимо Ричарда и уже снимал шорты, заворачивая за угол коридора.
– И входит Спенсер, – произнес Ричард.
Норман сел за стол. Ричард остался стоять у стены.
Из гостиной они услышали, как Нэнси внезапно завопила во весь свой крикливый голос:
– Эй, вставайте все! Смотрите, как я это делаю! Смотрите на меня все, все смотрите!
Норман секунду смотрел в дверной проем. Потом внутри его что-то оборвалось, и он уронил голову на лежавшие на столе руки. Его худые плечи затряслись.
– И я это делал, – проговорил он судорожно. – Я тоже это делал. О господи, и зачем я только сюда пришел?
– За сексом, – сказал Ричард. – Как и все остальные. Тебе казалось, ты сможешь встретить свой конец в плотском блаженстве и в алкогольном дурмане.
Голос Нормана звучал придушенно.
– Я не могу умереть вот так! – рыдал он. – Не могу!
– Примерно два миллиарда народа занимается сейчас этим, – сказал Ричард. – Когда Солнце врежется в нас, они все еще будут этим заниматься. Вот будет зрелище.
Мысль о том, как все население Земли объединится в последней животной оргии, заставила его содрогнуться. Он закрыл глаза, уперся лбом в стенку и попытался забыть.
Но стенка была слишком теплая.
Норман оторвал голову от стола.
– Поехали по домам, – сказал он.
Ричард посмотрел на него.
– По домам? – переспросил он.
– К родителям. К моим маме и папе. К твоей маме.
Ричард покачал головой.
– Я не хочу, – сказал он.
– Но я не могу ехать один.
– Почему?
– Потому что… не могу. Ты же знаешь, что на улицах полным-полно психов, которые просто убивают всех, кто им встретится.
Ричард пожал плечами.
– Почему ты не хочешь? – спросил Норман.
– Не хочу ее видеть.
– Свою
– Да.
– Ты чокнутый, – сказал Норман. – Кого же еще тогда ты…
– Нет.
Он подумал о матери, которая ждет его дома. Ждет его в этот последний день. И ему стало нехорошо при мысли, что он медлит, что может уже никогда не увидеть ее снова.
Однако он продолжал размышлять. Как же я могу отправиться домой, вдруг она попытается заставить меня молиться? Заставит читать Библию, провести эти последние часы в религиозном угаре?
Он повторил для себя еще раз: «Нет».
Норман выглядел потерянным. Грудь его содрогалась от подавленных рыданий.
– Я хочу увидеть маму, – сказал он.
– Поезжай, – сказал Ричард небрежно.
Но все его внутренности завязывались в узлы. Никогда больше не увидеть ее. Не увидеть сестру, ее мужа, их дочку.
Никогда больше не увидеть никого из них.
Он вздохнул. Не было смысла отрицать. Так или иначе, Норман был прав. К кому еще в целом мире ему идти? В целом огромном мире, который вот-вот сгорит, был ли еще хоть один человек, который любил бы его больше всего на свете?
– Ну… ладно, – сказал он. – Поехали. Всяко лучше, чем торчать здесь.
