выбегают олени), но теперь там остались только молодые насаждения дуба, сосны и тополя. Вот уже много лет, после упадка в лесной промышленности, население здесь в основном занимается сбором черники.
Гарри разинул рот.
– Как известно, черника особенно хорошо растет на пожарищах, – закончил Фред. – Поэтому местные жители частенько сами поджигают леса, которые потом полыхают по всей стране.
– Это грязная ложь, черт возьми!
Гарри воинственно вскинул голову.
Фред удивленно посмотрел на него.
– Ты не имеешь права говорить такое, – заявил Гарри. – Значит, это ты и называешь знанием – говорить всякую ерунду про мои края?
– Гарри, успокойся, – попытался образумить его Лу.
– Хорошо, – сердито проворчал Гарри. – Но он не должен был говорить неправду.
– А я ничего и не говорил, – с безнадежным видом объяснил Фред. – Это было все равно как будто… как будто я читал книгу.
– Да? Ну тогда ладно…
Гарри беспокойно барабанил пальцами по краю стакана.
– Значит, ты в самом деле все знаешь? – спросил Лу, отчасти для того, чтобы снять напряжение, отчасти потому, что действительно был восхищен и немного испуган.
– Боюсь, что так.
– И ты не… не обманываешь нас?
– Никакого обмана. – Фред покачал головой.
Лу Пикок был невысок росток, но упрям.
– А что ты мне скажешь про оранжевые розы? – сомневающимся тоном спросил он.
Взгляд Фреда снова ненадолго стал растерянным, но затем он сообщил:
– Оранжевый цвет не относится к основным, это сочетание красного, желтого и розового различной интенсивности. До появления пернецианских[38] сортов оранжевых роз было очень мало. Все оранжевые, абрикосовые, красно-желтые и коралловые розы в той или иной степени облагорожены розовым цветом. Некоторые из них достигают превосходного оттенка
Лу открыл рот от удивления.
– Что-нибудь не так?
Гарри Баллард тяжело выдохнул.
– А что ты знаешь о Карпентере? – задиристо спросил он.
– Карпентер, Милфорд. Родился в тысяча восемьсот девяносто восьмом году в Чикаго, штат Илли…
– Это все не то, – прервал его Гарри. – Меня это не интересует. Коммунист он или нет – вот все, что мне о нем нужно знать.
– В предвыборную кампанию входит множество элементов, – против своей воли продолжал Фред, – личность кандидата, его доходы – если они есть, отношения с прессой, экономическими группами, традиции, опросы общественного мнения…
– А я говорю, что он комми! – повысил голос Гарри.
– Ты голосовал за него на прошлых выборах, – вмешался Лу. – И я то…
– Не голосовал я за него! – взорвался Гарри, багровея с каждым мгновением.
На лице Фреда Элдермана снова появилось отрешенное выражение.
– Воспоминания о том, чего на самом деле не было, – это своеобразное нарушение памяти, известное под разными названиями, такими как патологическая ложь или мифомания.
– Ты назвал меня лжецом, Фред?
– Она отличается от обычной лжи тем, что говорящий сам в нее верит и…
– Откуда у тебя этот синяк под глазом? – спросила потрясенная Ева, когда он зашел в кухню. – Неужели ты подрался, в твоем-то возрасте?
Она еще раз взглянула на его лицо и бросилась к холодильнику. Пока он рассказывал, что произошло, Ева прижимала кусок бифштекса к его заплывающему глазу.
– Он просто бандит! – приговаривала она. – Бандит!
– Я не виню его, – возразил Фред. – Я сам его оскорбил. Теперь я даже не понимаю, что говорю. В голове все перемешалось.
Ева встревоженно посмотрела на его сгорбившуюся фигуру:
