отворяю дверь. А за дверью орут девчонки: «Подруг не замечает!.. Ты скажи, Соловьева, ты хоть к кому-нибудь хорошо относишься?»
Задорожный всегда так рассказывает, как начинает гудеть, как начинает! Нет, он в общем-то мальчишка ничего, только орет очень. У нас весь класс его голосом может говорить, и даже все привыкли орать. Я очень могу представить себе, как они там в коридоре с Медведевым разговаривали, как Задорожный сказал: «Взбеленились… Это они из-за „аллеи ужасов“, а Медведев спросил с интересом: „Ну-ка?.. Ну-ка?..“ А уж голос Медведева мне вообще вообразить ничего не стоит. Задорожный рассказывает:
— Там одному стало противно. Этот товарищ встал и объяснил всем, что они взбеленились, потому что трусы и боятся за Соловьеву заступиться…
— Что за „аллея ужасов“? — спрашивает Медведев.
— Ребята надевали простыню на палку и проносили ее в сумерках за кустами… Все девчонки думали, что привидение, визжали… Сейчас я им объясню… — Задорожный открывает дверь в класс и кричит: „Они же атеистки! Они против религии! Они только верят в привидения, в приметы, в тринадцатые числа, в черных кошек, в счастливые автобусные билеты, в дурной глаз!.. А так вообще-то они девочки смелые… На собрании… Когда все на одного!“
„Задорожный, выйди вон“, — раздается спокойный женский голос, и Задорожный затворяет дверь.
— Во, старуха выступает! Она меня и выгнала!
— Да это же Ефросинья! — изумляется Медведев. — Неужели она еще преподает?
— Значит, и вы ее так звали?
— Ну, если Ефросинья там, она Галку в обиду не даст.
— Почему вы так думаете?
— Ничего я не думаю. Знаю и все… Ну, дальше?
— А дальше, одна Галка не испугалась привидения… Заложила два пальца в рот да как свистнет! Мы за кустами чуть с хохоту не померли, и простыня с палки свалилась… Потом приняли ее в свою компанию… Девчонки ей этого простить не могут… Этот товарищ поднялся на собрании и объяснил им, кто они есть, что они трусы и Генка тоже… А Генка заорал, что этот товарищ его предал. А этот товарищ сказал, что Генка сам Соловьеву предал, а между прочим, цветы ей в дверную ручку просовывал в ихней квартире, а потом по телефону мяукал таинственно… Тут они с Генкой чуть не подрались.
— А потом его выгнали из класса? Этого товарища, да? — спросил Медведев.
— Ага…
— „Товарищ“ — это лучшее слово, которое придумали… Спасибо, товарищ…
— Да ладно вам…»
Они приоткрыли дверь класса, и тут я их увидела обоих, и мне прямо даже нехорошо стало, или сердце заболело, или голова, даже не помню. А Ефросинья вдруг как раз встает и говорит:
— Так вот, дорогие мои… Я уйду из школы, если Соловьеву переведут в другой класс или еще что-нибудь с ней сделают…
Тут наступает резкий шум и тишина.
— Потому что она одна из тех учениц, ради которых я до сих пор работаю в школе и не ухожу на пенсию.
Вот это да! Мы же с ней всю дорогу ругаемся.
— Не понимаю… — говорит Зоя Николаевна, Справедливая девочка с четвертой парты. — Ефросинья Михайловна, вы же с Соловьевой ссоритесь все время… Вся школа это знает.
— Да, — говорит Ефросинья. — Ссорюсь… Потому что она моя любимая ученица.
Вот это да! От Ефросиньи всегда не поймешь, чего ожидать. А, между прочим, в сущности, она тоже моя любимая учительница. Так что мы квиты, но только ссориться я с ней буду во что бы то ни стало… Я запуталась, но, в общем, понятно, что. я имею в виду.
— Я считаю, что надо поздравить Соловьеву с днем рождения, — говорит Ефросинья, — …и на этом закончить дело… Вы не знали, что ей сегодня исполняется тринадцать лет… Соловьева, не реви… Задорожный и Медведев, закройте дверь!..
— Ну все… — сказал Задорожный Медведеву. — Против заслуженной Ефросиньи не попрешь… Лопнула вся их затея…
А потом двери нашего класса распахиваются, и все вываливают в коридор, и в классе остаются только Справедливая девочка с четвертой парты, заслуженная Ефросинья и я — сижу себе за партой, посиживаю. Мне уже все равно. Почти.
Потом входит Медведев.
— Володя? — притворно удивляется Зоя Николаевна.
— Здравствуй, Зоя, — притворно отвечает Медведев.
— Вот, явился наконец, пропащая душа, — притворно говорит Ефросинья.
— Здравствуйте, Ефросинья Михайловна, — притворно говорит Медведев.
— Минуточку, — притворно говорит Зоя Николаевна.
