кровища.
8. Главная столичная помойка
— Мое имя – Валерий Клюев, — представился киллер. – И мне с вами нужно побыть ночь. И, возможно, завтрашний день.
Везде лежали груды мусора – повсюду расстилалась Главная столичная помойка. Здесь жили и живут (и будут) жить бомжи.
— Я – Профессор, — величаво молвил мужчина с бородой. — И я главный в артели. Мы не имеем гордость сердца, и поэтому гордость не имеет нас.
— Я – Фёдор, — сурово сказал мужчина без бороды. – И я живу на помойке. Но прежде это мой дом, а потом уже помойка.
— А я Тома – гражданская жена Профессора, — с достоинством произнесла женщина. – В нашем доме имеют место быть наши законы и обычаи. Они – просты, но они есть.
Зверь не издал ни звука, а добродушно повилял хвостом, улыбаясь.
— Я – Нацик, и я — фашист, — заносчиво выкрикнул лысый парень. – И у меня вопрос к тебе, Валера Клюев! Какого хрена ты сюда припёрся?!
— Заткнись, Нацик! – кротко заявил Профессор.
Бомжи сидели вокруг костра, в котелке на рогатинах булькала картошка, на травке лежали канапе с чёрной и красной икрой, протухшая лососина и свежий миндальный расстегай.
— Нацик, а знаешь, в чём разница между тобой и порядочными бомжами? – без злобы спросил Клюев.
— В чём, сволочь!?
— Да в том, что другие бомжи опустошают живот один-два раза в сутки. А ты, Нацик, делаешь это каждый раз, как только открываешь рот.
Бомжи ехидно засмеялись. Зверь повалился на спинку, и от избытка чувств замахал лапами. А потом случилась драка, и Клюев сломал фашисту нос бутылкой «Пунша». Вдребезги.
— Фёдор, помоги Нацику смыть кровь и приклеить гигиенический пластырь, — исчерпал инцидент Профессор, при молчаливом одобрении коллектива. Не одобрял ситуацию только сам фашист, но его никто не спрашивал.
Профессор расчесал бороду и сказал речь, рассчитанную на Клюевское просвещение:
— Главная столичная помойка по площади не меньше Занзибара. Бомжей здесь неисчислимое число. Живут артелями, вроде как мы. Так легче и безопасней. Помойка – это конкретно бездонное дно. Можно найти всё, что угодно. От сервелата до норковой шубы, от пакетов с осмием до марсианского лунохода.
Фёдор, Тома и Зверь с любовью смотрели на Профессора. Нацик плевался в сторонке.
— В нашей жизни есть нюанс, — продолжал глава артели. — Мусоровозчик Леонид, слово которого скрижаль! Каждый день, утром и вечером, Леонид приезжает на помойку, и вываливает городской мусор. Потом забирает у бомжей находки магазинного вида, и увозит их на продажу в Столицу.
— Схема такова: мы находим здесь годный товар, а Леонид его реализует, — дополнила Тома. — Деньги пилим пятьдесят на пятьдесят.
— Кстати, можно продать через Леонида твой армейский автомат, — алчно сказал Фёдор.
— Ты знаешь слово «нюанс», Профессор, — подметил уважительно Клюев. — Ты настоящий профессор?
— Он – подлинный профессор, — подтвердил Фёдор.
— И настоящий мужчина, — добавила Тома.
Зверь согласно и церемонно кивнул.
9. Хочу в Сибирь!
— Товарищ подполковник, товарищ подполковник! Товарищ подполковник, разрешите обратиться?
— Не разрешаю, Аристофан Андрюшкин!
