— Как думаешь, отец примет меня в ОзКорп? На работу?
Я лежал на коленях у Айрис, и тихо балдел от того, что она спокойно поглаживала меня по волосам.
Мы находились в особняке Озборнов, в который я вернулся несколько часов тому назад. Здесь ничего не изменилось за шесть с половиной лет. Все было таким же, как я запомнил, вещи лежали на тех же местах, что я помнил.
Вообще, за прошедшие девять лет девушка стала для меня настоящим членом семьи. Сама она тоже, очевидно, давно не воспринимала меня, как чужого. Конечно, определенных границ телохранительница не переступала, но позволялось мне гораздо больше, чем любому другому. Чем я беззастенчиво пользовался.
Впрочем, есть подозрение, что и с отцом у них отношения стали гораздо тесней, чем положено по уставу (или чем там руководствуются телохранители-няньки?).
Айрис устало потерла переносицу, вперила в меня задумчивый взгляд. А я подумал, что ее пушистый свитер и чуть протертые джинсы сегодня, почему-то, смотрятся особенно по-домашнему.
Молчала она, должно быть, с полминуты:
— Как-то поздновато ты об этом заговорил.
— М? — я недоуменно приподнял бровь. — Вообще-то я все еще несовершеннолетний, и могу где-то работать только при условии, что…
— Я не об этом, Гарри, — девушка улыбнулась кончиками губ, хотя в глубине ее глаз замечалась горечь. — Нор… Мистер Озборн не сможет взять тебя на работу в ОзКорп. Потому что он не владеет ОзКорп. Вот уже лет шесть, как не владеет.
Я поджал губы, но воздержался от шутки, что вертелась на языке. В конце концов, Айрис до сих пор переживает из-за того случая с Конгом (ох, найду Учителя, все мозги из него повыбиваю!), и может воспринять мою попытку пошутить не очень хорошо. С другой стороны, косвенно, во всех бедах, что свалились на голову моего отца, виноват я. Это из-за меня он потерял компанию, разве нет? И об этом тоже забывать не стоит. Особенно, если решил пошутить.
— Ладно, — я вздохнул глубоко, повернулся набок, приобнял девушку за колени. Она ойкнула, легонько стукнула меня по башке, но я уже прикрыл глаза, изображая мгновенно уснувшего.
— Гарри! — в ее голосе появились смешинки, Айрис едва сдерживала улыбку, при этом тщетно пытаясь придать голосу хоть немного строгости.
— Что? — я приоткрыл один глаз, но не сдвинулся с места. — Всего через три года, я стану совершеннолетним, и тогда уж точно на тебе женюсь!
— Во-первых, это шутка была смешной только в первый раз, — выражение лица девушки стало хмурым. — А во-вторых, через три года, мне будет сорок!
— И что? — не понял я. — Ты все равно самая красивая… ну, и все дела. Не умею делать комплименты.
— Ага, — ее лицо приобрело грустное выражение.
Происходило что-то странное. Я мысленно тяжело вздохнул, но решил не двигаться. Во-первых, приятно вот так полежать на чьих-то коленях, во- вторых… ну, во-вторых, тоже приятно. А что вы хотели, и Владимир Симанович, и Гарри Озборн раньше такого удовольствия были лишены. Так что я отрывался за целых две жизни!
Айрис снова вздохнула. Картинно так, знаете, на публику. Так делают девушки, когда хотят привлечь внимание, но сами начинать разговор не хотят.
— Отлично, — выдохнул я. — О чем ты хотела поговорить?
— С чего ты взял…
— Айрис!
— Что?!
— Не играй у меня на нервах, я тебя пять лет не видел, и не хочу выдергивать из тебя разговор клещами.
— Ладно-ладно… — снова этот вздох. Мол, я так не хотела говорить, но ты меня вынудил, так вынудил…
— Давай уже, — поторопил телохранительницу я, чувствуя, как внутри закипает раздражение.
Чертовы гормоны.
— Норман… — на этот раз вздох был каким-то судорожным, как будто, она набиралась смелости, чтобы нырнуть в ледяную воду. — Твой отец сделал мне предложение.
