— А Питер тогда зачем? — продолжала спорить Фелиция, хотя было видно, что она едва сдерживает смех. М.Джей уже во всю хихикала.
— Это чтобы было с кем поговорить, кроме, как о моде, шмотках и других парнях, — честно говоря, меня жутко забавлял этот разговор. Не поверите насколько, оказывается, приятно, просто с кем-то поболтать ни о чем.
— Вообще-то меня послал доктор Коннорс, — вдруг вступила в разговор Гвен. — Он хотел поговорить с тобой.
Ага. Видимо Октавиус уже поделился с другом фактом моего к нему визита.
— Хорошо, — я взглянул на часы. — Сейчас уже поздно, зайду к нему завтра.
— Ага, — девушка повторила мой жест, сокрушенно покачала головой. — Заболталась я тут… Мне идти надо… Но вечером я свободна!
— Постой! — мне вдруг пришла забавная мысль. — Погоди. Составь, пожалуйста, на пару минут компанию Мэри Джейн и Фелиции на подиуме.
Девушка моргнула, но послушно встала.
Я повернулся к Паркеру:
— И ты дуй туда же.
— Чего?!
— Дуй, говорю, — я усмехнулся, глядя на реакцию друга.
Первой мою задумку поняла Фелиция, и, расхохотавшись, просто затащила бедного Паука в центр этой дружной девичьей компании.
Я сделал несколько снимков слегка обескураженного Питера, и его небольшого гарема. Получилось довольно круто. Гвен оказалась очень фотогеничной.
— Так… А теперь просьба: Фелиция и М.Джей, поцелуйте, пожалуйста нашего невинного мальчика в обе щеки…
— Эй! — вялая попытка возмущения со стороны Паркера.
— А ты Гвен… хмм… ну, в шею его чмокни…Только при этом постарайся краем глаза смотреть в объектив, ладно?
— Эй! — теперь в голосе Питера откровенный страх.
Фотка получилась… Она просто получилась.
В центре — растерянный, чуть растрепанный парень, с совершенно офигевшим взглядом. С двух сторон две красавицы, губы которых сложены «бантиком», и касаются щек парня.
Самое смешное, что в любом другом случае фотография выглядела бы довольно забавно, и только…
…Если бы не Гвен. И дело даже не в губах, что легонько касаются кожи на шее Питера. Не в ладони, что попала в кадр, и лежит прямо на груди парня. Не в плече, кокетливо приподнятом над лебединой шеей. Не в очаровательном румянце, который заливает щеки блондинки.
Взгляд. Вот что будоражило. Легонько скошенные через плечо глаза, смотрящие прямо тебе в душу. Взгляд, наполненный какой-то невыразимой чувственностью завораживал, и будил самые древние инстинкты.
В результате, казалось, что в центре фотографии именно Гвен, а все остальные — это удачный, хоть и несколько лишний фон.
Я сглотнул. Послал команду на принтер, прямо с фотоаппарата.
— Знаешь, Питер, — произнес я, когда фотка, наконец, была распечатана. — Если кто-нибудь, когда-нибудь посмеет сказать, что ты — неудачник, просто покажи ему эту фотографию. И все.
Девушки рассмеялись, Гвен снова покраснела. Я уселся на диван, а слегка обескураженный Питер решил продолжить фотосессию.
Вдруг послышался вскрик. Я вскочил, обернулся, и увидел Гвен, что стояла рядом с телевизором, все это время бесшумно работавшим в углу. Я метнулся к ней, но Паук все равно был быстрее.
— Что случилось? — спросил Паркер, пытаясь привести девушку в чувство. Она же глядела своими огромными глазами куда-то сквозь меня.
Я перевел взгляд на экран… и обомлел. Дрожащими руками нащупал пульт, сделал громче, чтобы слышать, что говорит диктор.
В Новостях сообщали о наглом нападении на департамент Полиции Нью-Йорка.
Злоумышленники распылили внутри здания какой-то чудовищный газ, вызывающий мгновенное воспаление дыхательных путей и мучительную смерть от удушья. Когда полицейские, осознав свою участь, попытались спастись, покинув департамент, часть газа через открытые двери вырвалась на свободу, и люди, метнувшиеся на помощь полицейским также пострадали.
Газ рассеялся через пятнадцать минут.
Раненных не было. Все, кто вдохнул смертоносного газа — не выжили.
Сообщалось о том, что погибло тридцать шесть полицейских, четверо задержанных, и восемнадцать гражданских.
Завтра в департаменте полиции Нью-Йорка должна была пройти торжественная церемония по случаю ввода в эксплуатацию первых двадцати «Хранителей». Все операторы, специально подготовленные для этой задачи — погибли.
Ворвавшиеся внутрь полицейские в противогазах, нашли видеозапись, что крутилась на всех мониторах департамента. На записи сильно измененный голос человека, сидящего в тени говорил:
—
