Поджал губы, поднялся на ноги, чуть отошел в сторону…
– Это правда? Скажи мне! У вас с ней… – у меня не хватало сил сказать прямо.
Он обернулся ко мне.
– Да, Тиль. Правда. Я не знаю, что тебе сказать.
– Не знаешь? – я поднялась тоже. – Но почему?
– Почему не знаю или почему переспал с ней?
Он смотрел мне в глаза, стиснув зубы.
У меня дрожали руки от отчаянья, хотелось зажмуриться.
– Почему переспал?
Он молчал.
– Скажи мне! – попросила я. – Скажи мне хоть что-нибудь! Объясни!
– Разве мои объяснения что-то изменят?
– Изменят. Да. Я хочу знать.
– Тиль…
Она сама пришла к тебе, да? Скажи! Ты не хотел, но так вышло?
Как мне со всем этим быть.
Слезы текли по щекам.
– Тиль, каких объяснений ты ждешь от меня? Оправданий? Что это вышло случайно? Что я не хотел? Уж прости, но это женщину можно взять силой, а если мужчина совсем не хочет, то ничего не выйдет. Я хотел и прекрасно понимал, что я делаю. Что тебе дадут мои объяснения? Того, что сделано, уже не изменить.
«Ну, и как она?» – хотелось спросить. «Она лучше меня, да? Она знает, что нужно делать в постели, не смущается и не устраивает истерик. С ней было хорошо?»
– Тебе было хорошо с ней? – спросила я вслух и сама испугалась.
Сейчас он скажет: «да». Как же иначе?
Он провел ладонью по лицу.
– О, боги, Тиль!
Еще мгновение он колебался. Потом как-то быстро, рывком, подошел и обнял меня. Или даже скорее сгреб в объятья, так крепко, что я и пошевелиться не могла.
– Я надеялся забыть тебя, – сказал он, глядя мне в глаза. – Мне казалось, ничего уже невозможно, ты ненавидишь меня и никогда не примешь. Что бы я ни делал, это не имеет смысла. Нужно плюнуть на все и забыть. Ты хотела сбежать. Оставаться рядом со мной для тебя было страшнее бегства в чужую страну и с чужими людьми. Я устал уже биться об эту непробиваемую стену. Зачем мучить тебя и себя? Я думал отпустить тебя, найти тебе хорошего мужа, такого, с каким ты могла бы быть счастлива. Или устроить как-то иначе твою жизнь. И самому уже успокоиться, наконец. Не думать…
Он выдохнул, перевел дыхание.
– Не вышло? – спросила я.
Он усмехнулся с горечью, покачал головой.
– Не вышло. Я не могу тебя забыть. Становится только хуже.
– Почему ты не сказал про Гарана сразу?
Он разжал руки, потом все же взял меня за плечи, сделав полшага назад.
– Этого вообще не стоило говорить, – сказал он. – Посмотри на меня, Тиль. Ты знала меня в детстве, я разгребал навоз в конюшне твоего отца. Потом меня сбросили со скалы. Мне повезло, я выжил, и больше года я жил у Тоура. Потом еще два года меня носило по разным местам, я был грузчиком в порту и гребцом на галерах. Скажи мне, может ли портовый грузчик за пять лет стать королем, не испачкав руки в крови? Что за чудо должно случиться? Ты думаешь, это счастье свалилось на меня само? Нет. Я шел напролом, потому что хотел этого. Я убил твоего брата. Я своими руками убил сотни людей. По моей воле погибли тысячи. Я вел людей в бой, на смерть, убивать. Ради своей цели. Тот мальчик, который сгорел на костре, точно так же погиб из-за меня, из-за того, что мои люди ворвались в город, началась бойня. В чем разница, скажи мне? Почему на одно ты готова закрыть глаза, а на другое нет? Потому, что это не касается лично тебя? Я понимаю… Почему не сказал? Я не верил, что это реально что-то изменит, слишком много и без того…
Он вздохнул, отвернулся, ненадолго закрыл глаза, все еще не отпуская меня.
– Прости, Тиль, – сказал потом. – Мы сейчас не об этом.
Принять все, как есть.
