– Может, кто и выживет. – Сотник помрачнел. – Ты-то чего ищешь здесь?
– Хрупкую деву с прекрасными длинными косами и завораживающим голосочком.
– Нашел время, воевода, по бабам шастать. Война началась.
– При чем здесь бабы! Сестра она мне по схиме. Потому и ищу, что война началась. Не обучена она с оружием обращаться. Пропадет сама.
– Помочь? Пяток парней могу отрядить. Мы здесь каждый закоулок знаем. Отыщется.
– Тебе отряд ослаблять нельзя.
– Как знаешь, воевода, может, одному тебе и сподручнее. – Сотник хмурился, но в голосе его слышалось облегчение. – Двигаемся дальше! – скомандовал он.
Егеря пошли вниз по улице. Барчук стоял и смотрел им вслед. Злоба вдруг остановился, развернулся и бросился к своему бывшему воеводе. Они сжали друг друга в могучих объятиях, наконец-то давая волю чувствам.
– Дружище! – Злоба похлопал Барчука по плечу. – Вертайся! Ну чем тебе Император не схимник? Тяжко без тебя!
– Эх ты, крамольником был, крамольником и остался! – Барчук встряхнул его так, что капли с вымокшей насквозь одежды брызнули во все стороны. Оба рассмеялись.
– Тяжко без тебя. Ты меня, почитай, из петли вынул. А что нынче? Ты – бродяга, а я скоро воеводой стану. Отдадут полк мне под руку. Неправильно это, Велислав. Вертайся. Хлопцы рады будут.
– Нет больше Велислава. Остался послушник Барчук. Но ты послушай меня. Собирай всех, кого можешь, и уходите из города. Не победить вам. Зазря головы положите.
– Измена это, – покачал Злоба головой. – Приказ у нас. Мы – вилецкие егеря. Ты же сам говорил, мы всегда исполняем приказ. Помнишь? Твои слова: «Сдохни – а выполни».
– Мои были.
– А сейчас сбежал бы ты? Увел бы нас, коли был бы воеводой?
Барчук лишь печально головой покачал.
– Вот и я знаю, не увел бы. Так почто меня подбиваешь?
– Злоба, я видел, как наши вои гибли. Я же всех их в лицо знал, знал, а потом они пошли на домик, где засело не так много чубов. Я хочу, чтобы вы выжили.
– Разве то жизнь, коли в позоре по самые уши?
– И то так. Эх, чтоб вас всех! Малышка – все-таки схимник. Выживет. Чего уставился, сотник! – закончил он уже другим тоном. – По четыре человека – на фланги, осматривать каждый переулок, остальных – в две цепи. Я двигаюсь на десять шагов впереди, ты возьми еще троих – замыкающим пойдешь.
– Слушаюсь, воевода!
– Не ори. Чай, егерь, а не железнолобый пехотинец. Совсем вас Недотрога распустил.
– Виноват, воевода.
– Исполняй приказ. Пройдусь с вами, куда ж вас денешь.
Император, а вернее сказать, Паучиха хорошо подготовились к этой ночи. Квартал наводнили купцы, являвшиеся одновременно ее соглядатаями. И обслуга караванов сплошь состояла из переодетых ратников. Местные жители всеми правдами и неправдами запасали оружие. И сейчас, казалось бы, беспорядочные толпы легко превращались в боевые отряды. Каждый из них брал под контроль какую-либо часть квартала, зачищая ее от сил, верных Золотому Мосту. Егерям почти не оставалось работы.
Люди Злобы без стычек добрались до моста и повернули вдоль реки к соседнему. За их спиной уже воздвигались баррикады. Прилегающие к реке дома занимали стрелки с мушкетами. Имперцы готовились защищать свой плацдарм в Золотом Мосту основательно. Тем более что к нему прилегали Южные ворота.
Барчук заметил противников недалеко от второго моста. Плохо было то, что его заметили тоже. Семеро воинов в песьих шкурах. А вокруг – горы трупов. Едва миновав мост, анты напоролись на имперцев, возводивших укрепления. Они уже поняли, что Император ускользнул от них, но бой за город продолжался. Ополченцы не знали, с кем связываются. А потому сперва не восприняли семерых варваров всерьез, даже порох на них тратить не стали. А потом стало поздно. Когда подоспели егеря, от более чем пятидесяти ополченцев остались только воспоминания.
– Замереть! – скомандовал Барчук.
Анты медленно двинулись навстречу ему. Двое. Но даже этого егерям за глаза хватило бы. Вильцы взяли обоих на прицел. Дождь немного утих и все же целиться мешал.
– Что стряслось? – Злоба оказался рядом с Барчуком. Двух противников он, видимо, опасными не считал.
– Это послушники, – бросил Барчук, не оборачиваясь. – Им наши люди – на один зуб.
