такому уроду без оружия.
– И многие погибают?
– Примерно половина. – Ант безразлично пожал плечами. – С каждым убийством урод становится сильнее и злее. Но ты можешь выбрать противника. Я выбрал того, кто забрал пять жизней. Но многие предпочитают пса, не пробовавшего человеческой крови. Чести от этой победы меньше, зато больше вероятность остаться в живых.
– Тогда зачем?
– Ранг выше, – пожал плечами ант. – Я сразу стал главным псеглавцем племени. А в этом походе командовал и теми, кто из других племен.
– Значит, и вам стремление к власти не чуждо? – усмехнулся Самота.
– Власть? – Ант недоуменно пожал плечами. – Это не власть, это – ответственность. А сейчас дайте я поговорю с племянничками. Помолчите. Сложно объяснять псу, чей след он должен найти, на словах, даже если пес антский. Хорошо, что они Искателя уже видели и знают его запах.
– Может быть, это поможет. – Малышка достала из котомки теплый шерстяной плащ.
– Его? – сразу понял Гордец. Девушка кивнула. – Откуда?
– Он все свои вещи оставил, когда уходил.
– А почему именно плащ взяла?
– Так в горах же холодно.
Глава 3
Самота
Псы долго нюхали плащ. Гордец сидел рядом на корточках, что-то говорил, иногда издавая приглушенный рык. Тонкий слух Малышки разобрал в этом звуке множество разных интонаций. Но что они значат, девушка понять не могла. Ясно было лишь одно – ант общается с песьими побратимами, или, вернее, племянниками. Наконец звери поняли, чего от них хотят, и побежали прочь, рассыпаясь цепью.
– Ты разговаривал с ними? – спросила Малышка, когда Гордец подошел к своим спутникам.
– Можно и так сказать, – уклончиво ответил он.
– На собачьем языке?
– Нет, что ты. – Ант рассмеялся. – Да, у псов есть свой язык, не менее сложный, чем человеческий. Но чтобы говорить, а вернее, общаться на нем, нужно быть псом. Значение имеют не только звуки. Они говорят всем телом.
– Тогда как?
– Собаки – умные звери. А антские умнее прочих. Они частично понимают человеческую речь, ну а я – их язык. Так и общаемся.
– Сомневаюсь, что у них что-то получится, – покачал головой Самота. – Следу уже два дня минуло. Его небось давно затоптали.
– Если осталось хоть что-то, мои племянники найдут, – убежденно заявил псеглавец.
– А дальше как? Путь отсюда лежит через горы. Рано или поздно придется идти по камням. На них запаха не остается.
– Камни не везде. Не волнуйся, чуб, моим псам не впервой идти по сложному следу.
– Надеюсь, так и есть. Кстати, мы пойдем через земли горных племен. Ведите себя сдержанно.
– Ты бывал там? – удивился Кислота.
– А чего здесь странного? За горами начинаются наши степи. Мы с горцами очень часто торгуем, а иногда даже объединяем отряды для набегов на венедские границы. У меня хватает знакомцев среди них. Когда-то по приказу Атамана я целый год жил в разных аулах, знакомился с людьми, их обычаями.
– Интересно, зачем Атаману это понадобилось? – проворчал златомостец.
– Всегда хорошо знать своих соседей. Тем более что горцы похожи на нас. Сами себя они называют иверами.
– А кто они по роду-племени? – заинтересовалась Малышка.
– Разного намешано. Основа – древние. Последние, самые воинственные, не желавшие подчиняться напиравшим с севера венедам, либо бежали в степи Южной Окраины, либо в эти горы. Правда, потом все равно смешались с венедами. Южане в большей мере, они и положили начало нашему народу. Горцы – в меньшей.
– Почему?
– А ты подумай. Венеды не лезли сюда. Несколько раз, конечно, сунулись, но в горах обороняться гораздо проще. В военной науке древние венедов тогда превосходили. Пленников сперва обращали в рабов, а потом могли и в род принять. Живут здесь небогато. Вот и вернулись люди постепенно к родовому укладу. Почти как у антов, насколько я слышал. А потом еще часть хунну, какое-то кочевье, сунулось сюда и пропало навсегда. Атаман думал, что они смешались с иверами, дав окончательный облик этому народу.
– С трудом верится, – усомнился Кислота.
– Твое дело. Но откуда у горцев такая любовь к лошадям? Я ее замечал только у ордынцев. Горы – вроде бы не место для коневодства, а поди ж ты,
