– Убили, – как-то слишком просто ответил мальчишка.
– Это как? – заинтересовался Зарук.
– Балзон снасильничал и убил. Это давно было.
– Вон мужик стоит… – указал я на вроде нормального внешне парня.
– Как кличут, не помню, но он без семьи. Семья в селе осталась. Он на выкуп копит.
– А отец твой где ногу потерял?
– На орочьей границе.
– В Халайском?
– Не знаю, – пожал плечами мальчишка. – Ну все, дальше прислуга, – и он помахал довольно симпатичной девушке лет так четырнадцати.
Та, переложив три пустых корзинки из одной руки в другую, помахала в ответ.
– Подружка? – спросил я.
– Не-а. Сестра.
Мы с Заруком переглянулись.
– Тоже работу ищет? – спросил тот.
– Не-а. Отец не разрешает. Говорит, снасильничают. Она корзинки продает.
– Почему здесь, а не на базаре?
– Так в рядах платить надо за место.
– А живете где?
– В рабском бараке. Там днем нельзя, а на ночь стража пускает, когда место есть.
– Пойдем-ка к твоему отцу.
Мужик, понимая, что мы целенаправленно идем в его сторону, поднялся, опершись на сучковатую палку вместо костыля. Я остановился перед ним. Воины Зарука тут же встали по бокам, после чего все, кто был рядом из ищущих работу, незаметно постарались отойти, от греха подальше. Не любят тут военных или, как говорят в этих кругах, воёвых. Местным обывателям что стражник, что воин – все едино. Я оглядел мужика. На вид около пятидесяти. Довольно опрятен, хоть одежда и не первой свежести. Ноги нет чуть ниже колена.
– В Халайском? – указал я на ногу.
– Нет, в Ханырокском, сотник.
Я поглядел на ленту сотника, повязанную на ножны моего клинка, – надо поменять.
– Орки?
– Нет. Дитипун разорвал. Пришлось отнять, сотник.
Дитипун – это как раз тот серый комок шерсти, что напал на нас с дерева во время сопровождения северного обоза.
– Дочь готовить умеет?
– Она не нанимается, сотник.
– Я знаю. Так умеет?
– Нет, сотник.
– А ты?
– Что простое если. Не знатные блюда, сотник.
Пришлось минут пять объяснять Юмиру, отцу мальчонки, что же нам, вернее мне, нужно.
– Предложение, конечно, стоящее, сотник. Но я не могу.
– Почему? – Если честно, то он меня удивил. Я предлагал не такие уж плохие условия. Жилье, плюс трое башок за десятину на тот период, пока я живу в доме. От него же требуется только следить за домом, ну и делать мелкий ремонт, стоимость которого обговаривается отдельно. По сравнению с теми условиями, в которых он сейчас, – просто рай.
– Дочь у меня на выданье… – опустив голову, тихо произнес Юмир.
– И что? Боишься, испорчу? – дошло до меня.
– Нет, сотник, – несколько испуганно ответил мужик.
Еще бы он ответил, что да. Можно и за оскорбление принять.
– Так, Юмир. За дочь не бойся, не трону.
Собеседник исподлобья глянул на мое окружение.
– Они тоже. Слово даю.
Старый воин отвечать не спешил.
