– Ладно, сам решай. Если надумаешь, то вот адрес: Прибрежный квартал, вторая от залива улица, третий левый от центра тупик, дом прямо.
Адресок у меня, конечно, был еще тот. Ну нет тут упорядоченной нумерации домов…
Обратно решили не колесить между фургонов, а обойти вокруг, вдоль конного ряда. Я по привычке разглядывал лошадей, ища достойную замену Резвому, но понимая, что на этом базаре вряд ли есть стоящий жеребец. А зря…
Вокруг белоснежного красавца собралась толпа зевак, обсуждая достоинства животного.
– Ильнас, спроси сколько, – кивнул я в ту сторону, не желая толкаться.
Парень неспешно направился к толпе. Толкаться и пролазить между мужиками он не стал. Просто что-то говорил, после чего ему уступали дорогу. Кого- то хлопал по плечу. В общем, с таким темпом он вернулся только минут через десять, когда я уже сам намеревался подойти.
– Пятнадцать империалов, договорился на тринадцать. Но жеребец хромает.
Пришлось все-таки идти самому. Цена хоть и не смешна, но тем не менее более чем вдвое ниже настоящей. Жаба внутри меня заклокотала, считая выгоду от такой покупки.
Довольно красивый конь. Почти полностью белоснежный. Грива, хвост и низ ног, то есть от копыта до запястья, черные с сероватым оттенком.
Не совсем то, что я искал, скорее парадно-выходной вариант. Тонкие ноги. И донельзя благородная стать. Он даже переступал с ноги на ногу с некой грацией, сгибая путовый сустав. Если взгромоздиться полностью в боевом облачении, да еще на круп вещи положить – выдохнется моментом. Но мне сейчас в походы и не надо, так что даже лучше.
Распустив магическое зрение, я осмотрел животное. Нити жизни яростно полыхали – однозначно опоили каким-то зельем.
– Что с ним? – спросил я хозяина, присев у ноги, на которую прихрамывал жеребец.
В трех местах, точечно, даже цвет сил был другой. В эти места особенно стягивались нити. Жеребец затих, ощущая потоки магии, струившиеся из моих ладоней. Я ощутил теплый нос жеребца, нюхающего мою шею. Неожиданно он слегка прикусил меня за плечо. Я понимаю, что ласково, но больно!
– Пока перегоняли, споткнулся. Слегка повредил ногу. Целитель сказал, через руки заживет, просто мне ехать надо. Поэтому дешево.
Купец врал. Врал профессионально, с интонацией.
– Он обманывает, – раздался шепот в ухо нашего юного провожатого. – Он местный.
– Знаю… – прошептал я в ответ. – Следишь за мной, что ли?
– Нет. Отец послал. Сказал, что согласен.
– Чего тогда шепчешь? Идите к выходу с рынка. Мы сейчас подойдем, – уже нормальной громкости голосом ответил я ему. – Давай я тебе буду задавать вопросы, – обратился я к продавцу, – а ты мне на них отвечай. Жеребец умрет?
– Нет, либалзон. Что вы? Нормальный жеребец…
Я остановил жестом красноречие мужика. Хорошо быть магом и уметь определять ложь. В первой фразе не соврал.
– К алтырю водил?
– Нет, дорого же. Да и времени нет. Завтра уезжать пора.
Врал. Значит, серьезно, раз даже алтырь не смог помочь.
– Сколько сам отдал за него?
– Десять. Никакого навара.
Врал. Значит, еще серьезнее.
– За пять возьму.
Надо было узнать реальную стоимость.
– Не могу, либалзон. Это же себе в убыток.
В этот раз ответил честно. Встав с корточек, я отошел к своим.
– Как думаете, стоит?
– С виду красив. А так… Продавец очень уж елейно поет, – высказался Зарук.
– Врать умет, согласен.
– Купец! – крикнул вдруг Лумм, подзывая того к себе. – Что с жеребцом?
– Я же сказал… – начал было мужик.
– Я тебя спрашиваю, – перебил Лумм, при этом поправив воротник рубахи, – что с жеребцом?
– Так я и говорю… – Купец вдруг замер, глядя на Лумма, и слегка побледнел. – Резница в ногу залезла.
– Что за резница? – заинтересовался я.
– Насекомое, – ответил Зарук. – Яйца в животных откладывает. Лошадей обычно после такого – на убой. Причем даже мясо не едят – может перейти. Людей лечат. У кого денег хватает. У кого нет – ждут, пока личинки сами выйдут. Бывает, если много личинок, так уродует, что потом рука или нога отсыхает.
