помешать?
Ложка дрогнула в моих руках, так что я чуть не облился бульоном. Неужели он думает, что жертвой неизвестного отравителя должен был стать именно я?
– Нет, конечно. Я шучу, чтобы разрядить обстановку. Никому не нужно тебя убивать, не такая уж ты важная шишка. К сожалению, против Луи дал показания некий аптекарь в доме напротив. Якобы два дня назад пекарь купил у него хороший яд для травли крыс. Сам Луи это, естественно, отрицает. Но хуже всего, что мне не дают с ним встретиться. Спроси почему?
– Почему? – послушно спросил я.
– Да потому что он находится под следствием! Это дико бесит! Как я могу раскрыть преступление в течение одного дня, если мне даже не позволено поговорить с главным подозреваемым?
– И…?
– В смысле? Повтори, я не понял.
– И как же… – Я, прокашливаясь, постучал себя кулаком в грудь. – Как же мы будем действовать, сэр?
– Как всегда, – рассеянно буркнул он. – Говорить с людьми, люди любят, когда с ними разговаривают. Собирайся!
– Но бульон ещё не…
– Да кому он сдался, отвар из трупа курицы?! Идём, пора заняться настоящим делом. В твоих интересах, кстати!
Я бодро выскочил из-за стола, и уже через пару минут мы с моим учителем вышли из дома. Дворецкий настоял, чтобы месье взял трость-электрошокер, а я сунул в карман экспериментальную версию полицейской дубинки. По совести говоря, она была ещё очень-очень-очень экспериментальная. Резиновая трубка длиной в ладонь, проводки, иголки, спуск и зарядное устройство на шестьдесят пять вольт.
Выше взять не решился из опаски, что меня самого прибьёт током. Многие начинающие изобретатели имели плохой конец. Я в хорошем смысле. Пресвятой электрод! Ну, не важно.
– Куда мы сейчас?
– В аптеку. Знаешь ли, перед дождём у меня жутко ноет колено, последствия старой травмы на скачках в Дерби. Возможно, мне порекомендуют какую- нибудь мазь.
– Вы хотите поговорить с тем свидетелем, – догадался я.
– Лис сделал страдальческое выражение лица из серии «о боже, нет, и не думал, но как ты угадал, малыш?!».
Мы прошли мимо той злосчастной лавочки, сидя на которой мне вздумалось покормить голубей. При свете фонарей было видно, что место трупа каждой птицы было аккуратно обведено мелом. Это демонстрировало всем, что полиция Лондона не сидит без дела.
Такие вещи успокаивают граждан и консолидируют общество. У закрытой французской пекарни стоял суровый полисмен. Правильно, место преступления нужно охранять самым бдительным образом. Мы перешли на другую сторону улицы и буквально через два дома упёрлись в вывеску «Аптека. М-р Тревор & Ко».
– Ну что ж, пора нанести визит мистеру Тревору и Ко. Надеюсь, они примут жутко больного лиса в неурочный час. Да, ты можешь сделать глупое лицо?
– Запросто. Любой школьник это умеет, очень помогает, когда тебя вызывают к доске.
– Отлично. Итак, ты мой глуповатый курьер-грузчик. Я покупаю, ты несёшь. Играем по моим правилам. Откроешь не вовремя рот, я заткну его своим хвостом!
– Так и подавиться можно.
– Вот именно, это не пустая угроза. Вперёд!
Мы шагнули на порог, и мой учитель, игнорируя все правила вежливости, со всей дури забарабанил в дверь. И, судя по силе его ударов, дури в нём хватало с избытком.
– Кто там? Я вызову полицию!
– Я сам из полиции, – нагло соврал Лис. – Меня зовут частный агент Фокс. И я нуждаюсь в медицинской помощи. Чем скорее, тем лучше для вас.
– Иду, иду. Спи, Дженнифер, я сам разберусь. – На втором этаже загорелся свет, послышались шаги, и, наверное, минут через пять-шесть перед нами распахнулись двери в аптеку.
Нас встретил немолодой сутулый мужчина в ночной пижаме и тёплом клетчатом пледе на плечах. Одутловатое лицо, седые всклокоченные волосы, пенсне в металлической оправе на очень красном с синими прожилками носу и совершенно безгубый рот. Если бы театру «Глобус» был срочно необходим злодейский актёр на роль дяди Гамлета, то вот этот типаж, как мне кажется, подошёл бы без грима.
– Что вы хотели, джентльмены?
– Надежды, спасения, искупления, – патетично ответил мой учитель, прижимая лапы к груди.
– В ночное время в два раза дороже.
