разумно.
Она и думать не думала, что мулат с такой готовностью откроется, потянется к ней, будто цветок к солнцу.
– Вы для нее почти как мать, я это понимаю. Вы хотите ее защитить, и это достойно восхищения. Я и сам хотел бы заслужить ваше доброе мнение о себе.
Он тосковал по Саре больше, чем сам того ожидал, признался Птолемей. После первого краткого пребывания в Незерфилде Лондон с его развлечениями его увлек, но ненадолго. В мыслях он то и дело возвращался сюда, в Хартфордшир, к Саре. Милой, неискушенной Саре. Такой девушки, как она, в Лондоне не сыскать.
Он и впрямь не ожидал подобного поворота. Это совсем не входило в его планы.
Миссис Хилл заварила для него чай и налила в чашку, предложила молока и сахара. Он прихлебывал горячий напиток и делился с миссис Хилл своими планами, открывая всю глубину своей привязанности, всю высоту надежд, всю дерзость планов и стремительность взлета, который ожидал бы его избранницу, если та согласится уехать с ним.
Ведь у него и в мыслях не было оставаться всю жизнь в лакеях.
Миссис Хилл внимательно смотрела на него. У него манеры джентльмена: служба у аристократа пообтесала парня. Этот себе дорогу пробьет, она не сомневалась. А стало быть, с точки зрения здравого смысла и надежности он для Сары отличная пара. С его обаянием и ее трудолюбием они сумеют поднять дело, о котором он мечтает, да так, что оно будет процветать. Они станут откладывать деньги, а там мало-помалу, благодаря усердию и экономии, станут важными персонами и смогут, глядишь, написать на двери табачной лавки:
Все эти соображения миссис Хилл изложила Саре в то же утро за завтраком – так, будто преподносила той подарок:
– Он очень, очень влюблен в тебя.
Полли, которая намазывала маслом кекс, застыла, переводя взгляд с экономки на служанку и обратно.
Мистер Хилл перестал жевать. Медленно сделал глоток.
– Лавка? – переспросил он.
– У него уже все подготовлено, мне кажется, – подтвердила Сара.
– У этого юноши своя лавка? – снова спросил мистер Хилл.
– Пока нет. Но будет. Я так понимаю, он уже говорил тебе об этом, Сара?
– Когда был здесь в прошлый приезд. Как раз перед тем, как вы запретили мне с ним видеться.
– Он уже и место приглядел, – сообщила миссис Хилл, предпочтя не расслышать последнюю реплику.
– Я забыла где.
– В Спиталфилдсе.
– Ну и названьице! – фыркнула Полли, состроив рожицу.
– Спитал. Как в слове «госпиталь».
– А-а-а.
– Он уж подкопил деньжат, – продолжала миссис Хилл.
– Неужели? – подал голос мистер Хилл с набитым ртом.
– Двенадцать фунтов! – Откинувшись, экономка сложила на животе руки и посмотрела на Сару так, будто этим определялось все. – Двенадцать фунтов, три шиллинга и шесть пенсов, если точно.
– Двенадцать фунтов, три шиллинга и шесть пенсов?
– А будет и того больше. К Благовещению – тогда-то он и собирается уволиться со службы у Бингли и начать собственное дело.
Мистер Хилл присвистнул, разбрызгав мокрые крошки.
Полли, посматривая на взволнованные лица, беззастенчиво принялась за второй кекс.
– У него есть в жизни цель, – сказала миссис Хилл. – Этот парень твердо знает, что ему нужно. У него есть двенадцать фунтов, три шиллинга и шесть пенсов, а нужна ему ты, Сара, милочка. – Миссис Хилл потянулась через весь стол, между чашками и тарелками, и взяла Сару за руку. – Пойми, у меня бы камень с души свалился, знай я, что ты так прекрасно устроена и живешь в свое удовольствие, ни в чем не нуждаясь. И еще, ты только подумай, Сара, жить своим домом, не быть на побегушках, не зависеть от чьей-то милости…
– Кроме милости мужа.
– Конечно, кроме милости твоего мужа.
Звякнул колокольчик. Они вздрогнули и разом посмотрели на него. Мистер Хилл утер рот и отодвинул стул. Миссис Хилл тоже поднялась, но он удержал ее, махнув рукой:
