шагов! Как такое возможно?
В этот момент Джером резко вскинул руки, выпуская магическое плетение. Вспышка оранжевого цвета озарила кабинет, раздался возмущенный писк пойманного духа, а затем все стало как прежде.
– Неплохо, – громко похвалил ректор поднимающегося на ноги юношу, – но в следующий раз не стоит тратить так много энергии.
Соглашаясь, Джером коротко кивнул, отряхнул брюки и оглянулся в мою сторону, словно тоже искал одобрения. Я поспешно перевела взгляд на скованного заклинанием духа.
Ларь висел в метре над полом. Заклинание развеяло физическую форму рыжего мышонка, но взгляд широко посаженных темно-желтых глаз был все таким же наглым.
– Блош, что я приказал тебе сделать? – строго посмотрел на него ректор.
Дух буркнул что-то себе под нос и указал в мою сторону.
– Кошка! – с отвращением выдал он.
Я возмущенно фыркнула и тихонько зашипела.
– Привыкай, Блош, – непримиримым тоном сказал Итон-Бенедикт. – Теперь в этом месте будут жить оборотни. Возможно, даже кошки.
– Но мыши… – жалобно протянул дух.
– И мыши привыкнут, – холодно отрезал мужчина. – Ты должен смириться. Иначе… – он не договорил, но красноречивое молчание сказало все вместо него. – А теперь иди и займись делом. Узнаю, что кому-то пакостишь, – выгоню и тебя, и твоих любимцев.
Итон-Бенедикт щелкнул пальцами, и невидимый кокон, удерживающий духа, рассыпался. Ларь опустился на пол, вернулся в форму рыжего мышонка и с поникшей головой побежал к выходу.
Но ведь характер не переделаешь!
Пробегая мимо меня, мышонок украдкой обернулся, проверяя, не наблюдает ли ректор. Итон-Бенедикт был занят (что-то негромко пояснял в плетениях Джерома), поэтому мелкий и рыжий покровитель мышей в который раз показал мне язык и рванул с места преступления.
В другое время я бы ринулась следом на разборки, но сейчас стояла, словно каннисом за хвост укушенная. Ректор знал про ларя. Более того, тот был подчинен, а значит, не причинил бы мне и Джерому вреда. Выходит, добрый Итон-Бенедикт играл с нами.
Я долго сверлила спину ректора тяжелым взглядом, но потом бросила попытки обратить на себя внимание и пошла одеваться.
Пусть он делает со мной что хочет, но на сегодня моя общественная деятельность окончена.
Глава 4. Встреча
– Через полчаса сдаем, – оповестил Дерен Маккалич.
Мужчина сидел на преподавательским месте, по-хозяйски закинув ноги на стол, и увлеченно разгадывал кроссворд на последней страничке «Вестника трупоеда». Следить за обучающимися нужды не было – в аудитории и так царила мертвая тишина, нарушаемая жалобными вздохами идущих ко дну двоечников, шелестом страниц да хлопаньем крыльев каменной горгульи.
Ведь, в отличие от Маккалича, Гуля бдела.
Она важно вышагивала вдоль рядов, изымала шпоры, взлетала, заглядывала через плечо в работы пишущих проверочный экзамен и периодически мотивировала кого-нибудь громким и жизнеутверждающим: «Болван!»
Кинув затравленный взгляд на каменную вреднулю, я осторожно сунула в обшлаг сапога маленький квадратик шпоры, где были указаны основные даты битв Последнего союза, и принялась перепроверять сделанное.
Письменный проверочный экзамен состоял из трех частей: теста по общим предметам, десяти магических задачек и ответов на теоретические вопросы. И если с первой частью проблем не возникло, из десяти задач второй я со скрипом решила четыре с половиной примера, то вот в третьей части откровенно поплыла.
Трясущаяся от страха быть пойманной с поличным, я с максимальной грацией и ловкостью, на которую способны только оборотни, потянулась к заготовленным шпорам.
Хорошо, что они у меня вообще есть! А то ведь вчера, возвращаясь с общественных работ, я решила подзабить на подготовку. Старательно лелея в сознании мечту прийти и завалиться спать, дошла до общежития, поднялась к себе на этаж и нос к носу столкнулась с Аделаром.
– Куда это ты? – тормознул меня младший брат Кики.
Наши уже с самого обеда грустили над учебниками, пытаясь зазубрить то, что должны были понять в прошлом году. И хорошо, что мы всего лишь второй курс! Какой ажиотаж творился среди выпускников, страшно даже представить. Но, честно говоря, уставшей парде от этого было ничуть не легче.
Мысленно застонав и почувствовав себя великой мученицей, я жалобно заканючила:
– Аделарчик, миленький… Я дико устала, поэтому зубрить не буду…
Отличник недовольно нахмурился и упрямо покачал головой:
