Памела, новая соседка по комнате, флегматично глянула на мокрую дорожку следов, оставленных мною на полу, и уточнила:
– Блош опять окатил ледяной водой?
С учетом того, что подобный контрастный душ без моего на то согласия я принимала чуть ли не каждый вечер, то ответа на вопрос не требовалось.
– Кто вообще догадался назначить неадекватного ларя отвечать за все здание! – сердито рявкнула я, запахивая полы махрового халата. – Да тысяча воскресших упырей будет толерантнее, чем наш покровитель мышей!
В ответ по комнате пронесся злой хохот духа, а затем с таким старанием прибитая Шархаем книжная полка над письменным столом с шумом обрушилась вниз. Глядя на завал из учебников, я заметила осколки фиолетового стекла, небольшую лужицу ядовито салатового цвета и едва не взвыла.
Ну вот! И что я теперь сдам Айрис Руколо вместо итогового компонента лабораторной работы, над которой трудилась три вечера подряд?
– Достал… – прорычала я, покрепче затягивая узел халата и направляясь к выходу.
– Ты куда? – всполошилась Памела.
– Брать заложников!
А ведь какой день хороший был (это если не брать в расчет утренний инцидент с Джеромом)! После ОФП всех преподавателей экстренно сорвали с занятий и вызвали к ректору на ковер, вследствие чего у нас оказалась куча свободного времени, которое лично я и Шархай решили посвятить неторопливому вдумчивому завтраку. Затем на замену профессору Тебиону к нам прислали Гулю, которая в качестве педагогического ноу-хау решила напугать обучающихся местным стражем. Наивная, мы и не такое за годы учебы видали!
Лобастика немного смутило повышенное внимание к своей персоне, а когда кто-то из ребят задал вопрос относительно анатомии стража, тот окончательно насторожился и наотрез отказался продолжать диалог. Махнув на все крылом, горгулья распустила группу.
Стараясь не попадаться на глаза Джерому, чтобы не платить долги, я торопливо скрылась в зарослях невероятно разросшегося куста барбариса, дождалась, пока все свалят, и направилась в гости к Кики.
Как и положено хорошей подруге, она встретила меня радостным визгом, заныканным «для особого случая» тортиком, а также кучей новостей и сплетен.
Потом был обед, который у нас всегда совмещался с занятиями по этикету, и два часа танцев (да-да, этому нас тоже обучали). Андре Вильруж, который вел у нас эти два предмета, заметно нервничал и вопреки своему же правилу «хвалить, а не унижать» обругал Шархая и Лиама за обедом, а затем сорвался на неповоротливом Кромвеле во время одной из фигур квикстепа.
Что-то явно намечалось – это понимали все. Но если остальные гадали и терялись в раздумьях, то я пользовалась неожиданной свободой и откровенно наслаждалась слепым неведением.
«Ну правда, зачем терзаться относительно того, что еще не случилось», – самозабвенно врала я Шархаю.
В действительности, когда проигрываешь спор и перед тобой маячит перспектива целоваться с престолонаследником, на этом фоне все остальные проблемы просто меркнут.
К тому же не давала покоя ущемленная Джеромом гордость. Я так и не сумела себе объяснить, как же так вышло, что меня, чистокровную парду, не самую слабую, между прочим, девушку, обскакал какой-то разнеженный принц. Эта мысль настойчиво билась в черепной коробке, вытесняя прочие.
За час до ужина нас собрали в кабинете на первом этаже. Уже привычно составляя стулья в круг, я отстраненно заметила, что нас учат как-то странно, но тут же отвлеклась на декана Маккалича.
– Приветствую, – хмуро поздоровался он и сразу перешел к делу: – Через два месяца у принца Глошада день рождения. И если изначально король Эддар не одобрил шумное празднование по сами знаете каким причинам, то сегодня утром его мнение кардинальным образом поменялось.
Я не особо следила за новостями и была так же далека от политических дрязг, как каннис – от парды, поэтому просто посмотрела на реакцию окружающих, чтобы иметь представление о том, как следует реагировать на сказанное Маккаличем.
Джером удержал маску и внешне остался невозмутим, зато на лицах его троих подпевал проявилась невероятная гамма эмоций. Гуд Кромвель почему-то испугался, Энтони Хемпден казался невероятно удивленным, а Оливер Пим скорчил такую страшную физиономию, словно у него разом заболели все зубы.
– В связи с этим принц Райвиль получил приглашение на торжество, и король Эддар желает видеть на празднике не только младшего наследника, но и пополнившиеся ряды его верных друзей, – продолжил Маккалич.
Далее наступила минута молчания.
Следить за реакцией других уже не было возможности, тут бы совладать со своей и поскорее вернуть на место отъехавшую вниз челюсть.
– Как он узнал? – первым очнулся от шока Джером.
Дерен пожал плечами.
– Не это важно, – сухо сказал он. – Проигнорировать просьбу короля мы не можем, а значит, вы все должны присутствовать на празднике…
– Но мы там будем словно шуты у праздничного стола, – внезапно заговорил лиэс.
Лиэс был прав. Должным манерам, этикету и прочей обязательной чуши были обучены только Джером и тройка его подпевал (и то Кромвель умудрялся
