– Капитан перед тем, как удрать от плахи, внимательно слушал и запоминал. Выходит, что у нас есть место и время, куда заявится разведчик. Если постараться, его получится подловить. А это минус один корабль у Барба и отличная проверка для вас. Я слабо разбираюсь в парусных лоханках, но отлично понимаю, чего стоит добрая схватка на чужой палубе. Думаю, у нас будет возможность проверить друг друга в деле.
– В команде меньше тридцати бойцов. А на рейдер грузят под сотню и больше. Нас просто телами задавят.
– Тридцать вас. Еще с полсотни инговарров даст Таир для потасовки. Ну и проклятые железяки, способные снести все живое на целом острове.
«Сыроед» недоверчиво переспросил:
– Ты видел «громыхатели» в деле?
– Я дважды выжил, когда меня с капитаном пытались угробить из этих штук. Так что не только твоей седовласке боги отмерили удачи. Нас также не обделили…
Через час Фамп устал драть глотку и согласился с основными требованиями будущего капитана шхуны. Вытирая взмокшее лицо, купец уточнил:
– Значит, у нас два дня на подготовку к выходу. Ты с кораблем возишься, твоя помощница – с командой. Ну и великан отбирает самых душегубов из всех, кого нам дадут… Карту смотрел, где рейдер ловить?
– Смотрел. И склады, на которые ты пальцем тыкал, тоже смотрел. Рядом все.
– Вот и хорошо. Ярл отправит с нами мастера, который отберет нужные «громыхатели» и поможет с установкой.
– Мастера во время схватки не прибьют ненароком? – засомневался Карл, растирая замерзшие руки.
– А он с какой стати в потасовку полезет? Его дело тебе оружие выдать и убедиться, что не сломаете. Ну и обратно за ним зайдете уже после драки. Может, что в трюмы добьют, чтобы впустую обратно шхуну не гнать… Главное – ты там покажи себя, как следует. Если себя отлично зарекомендуешь, точно в набег самостоятельным капитаном пойдешь. И процент с добычи будет большой, а не крошки, как обычно ватагам выплачивают.
– За меня не волнуйся, я купцов щипал, еще когда первое свое прозвище не заработал… Ладно, пойдем горячим грогом согреемся. Да и начну я госпожу Алрекеру учить, с какой стороны какой канат дергать. Моряков в команде у меня раз-два и обчелся, а в будущей схватке лучше не мечами махать, а правильно ветер поймать и на выстрел борт выставить вовремя…
Обсыпанный снегом баркас опустился в узкий колодец двора подобно последнему хрустящему листу, промороженному до ломкого звона. Аккуратно перебравшись через невысокий борт, Ягер быстро увязал швартовы, смахнул наметенную белую крупу с пустого ящика рядом и устало присел: ноги после долгого полета не держали. Если бы не отчаянное желание добраться домой и милость богов Проливов, юноша бы остался где-нибудь на болотах, рухнув с затянутых облаками небес. Полет выдался жутким: бесконечные порывы холодного ветра, налетающая временами пурга и холод, грызущий тело под драной медвежьей шкурой.
Неожиданно сильный удар распахнул хлипкую калитку, и во двор ввалились солдаты. Когда редкая цепь обступила баркас, тут же из-за спин высунулся лист-сержант, брезгливо стряхивая налипшие на бороду крошки пирога:
– Кто такой? Почему летаешь без разрешения?
– Живу я здесь, – мрачно разглядывая незванных гостей отозвался Ягер. – С Холодных Заимок вернулся.
– В такую-то погоду?
– Дома жрать нечего, пришлось лететь. Надеялся с охотниками сторговаться, хоть что-то домой привезти. Да только обобрали там, еле успел удрать с остатками товара.
– Показывай. Товар показывай, лодку свою показывай…
Кривя недовольно губы, командир патруля поворошил рукой мятую жестяную посуду, вываленную из мешка. Затем сунул нос в крохотный пристрой на носу и потыкал ногой уложенный у борта парус. Затем требовательно протянул ладонь вперед и уставился немигающим взглядом на почти пустой кошель на поясе юноши.
– Господин хороший, так у меня там всего четыре медяка! На хлеб хотел потратить, все что осталось!
– Хватит орать, дурнина! Так я тебе и поверил, что с пустыми карманами в город вернулся. Просто лень мне тебя в допросную тащить и выпытывать, где все остальное… Посуду завтра на рынке продашь, на хлеб и кусок сыра заработаешь… Давай, не зли меня.
Посмотрев на потертые медяки, упавшие на ладонь, лист-сержант сунул монеты ближайшему осклабившемуся солдату и погрозил пальцем Ягеру:
– Будем считать, что это не я тебя заметил, когда ты без разрешения мотался из Хапрана. Будем считать, что один молодой идиот ходил в разведку для нас и вернулся с ценными сведениями… Значит, завтра к обеду в ратушу. Я рапорт составлю, попробуй только проспать или куда-нибудь подеваться… Расскажешь все: что видел, кто на Заимках сейчас. Можешь на жизнь пожаловаться, глядишь, чернильные души на твоих обидчиков записку разрисуют, на торгах потом штраф стрясут… Главное – не вздумай куда лодку свою девать. На твой двор записана одна душа для работ по ремонту городских стен. Будешь каждый день за щебнем в каменоломни летать. Заодно и грош-другой перепадет из казны. Понял, доходяга?
– Понял, – понурился юноша, стараясь не поднимать горевшие ненавистью глаза.
– Вот и хорошо. А то как защищать вас от «сыроедов» – так нам первыми под чужие стрелы лезть. А как о городе и жителях позаботиться – ни одного
