И вот теперь властям необходимо было решиться на более радикальные меры, а для этого сначала требовалось осуждение секты со стороны общественности. После жарких дебатов члены Общественного совета все же приняли текст для публикации в прессе с аргументированной критикой деятельности «Детей Перуна».
За ними числилось немало разрушенных семей, когда мать или отец уходили в секту, поселялись в тайных скитах, а имущество вдруг оказалось переписано на «Детей Перуна».
Подписи поставили все участники обсуждения, и лишь тогда председатель совета Григорий Захарович Цымбал позволил себе вздохнуть с облегчением.
Попрощавшись с коллегами, он спустился на подземную парковку и только уселся за руль новенького «Порше Кайена», как пассажирская дверь распахнулась, и невысокий плотный незнакомец по-хозяйски расположился рядом с Цымбалом. Григорий Захарович был настолько поражен происшедшим, что не подумал даже о тревожной кнопке на брелоке ключа зажигания. Он с минуту только и мог, что открывать и закрывать рот, не мигая глядя на незваного пассажира. Тот же напротив, сидел расслабленно и смотрел прямо перед собой. Наконец дар речи вернулся к председателю Общественного совета.
– В-вы кто?.. – с трудом выдавил он.
– Мое нынешнее имя не имеет значения, – спокойно и ровно произнес незнакомец. – Можете называть меня Волхв. Заводите машину, господин Цымбал, мы с вами немного покатаемся и поговорим.
– Я сейчас охрану вызову! – опомнился окончательно Григорий Захарович, протянул руку к брелоку и тут же отдернул – абсолютно безопасная до этого вещица неожиданно ощутимо ударила током! Будто оголенного провода коснулся!.. – Что за черт?!
– Черти – это выдумка недалеких и суеверных людей, – наставительно отозвался незнакомец. – В отличие от богов… – Он слегка развел сцепленные на коленях кисти рук, и Цымбал с удивлением и ужасом увидел, как между кончиками пальцев волхва заплясали неровные ниточки электрических разрядов, напоминающие миниатюрные молнии. – С вами ничего не случится, если будете вести себя и действовать правильно. Ну а если нет… – Ниточки разрядов на мгновение свились в толстый синевато-лиловый жгут, который вдруг вонзился в крышку «бардачка» перед волхвом, проделав в ней дырку с дымящимися и оплавленными краями.
– А-а… – Горло у Григория Захаровича снова перехватило, дрожащим пальцем он нажал кнопку стартера, потом включил габаритные огни и вырулил со стоянки.
Сообщение о новой загадочной смерти застало Штерна, когда он почти докопался до финансовой сути предыдущей. Теперь Аркадий Самойлович был уверен, что Вахницкого заказали. И скорее всего, заказ исходил от кого-то из руководителей одиозной и успешной общественной организации «Дети Перуна». Связь нарисовалась очевидная: движение, возглавляемое Вахницким, явно конкурировало за умы неофитов с «Детьми». Опросы и рейтинги популярности однозначно свидетельствовали, что чаша весов медленно, но верно склоняется в пользу движения «За будущее России». Значит, и финансовые потоки должны были потечь именно в эту чашу.
Штерн внимательно прочитал вводную и чертыхнулся.
– Где же Скобелев? Куда подевался этот несносный мальчишка? – сам себя спросил он.
А Павел с Даромыслом заперлись в чьем-то временно пустом кабинете и просматривали записи со всех камер наблюдения из коттеджного поселка. «Сварожий внук» очень хотел свергнуть с пьедестала «Детей Перуна» и был бы отличным нештатным помощником, если бы вдруг не принимался временами проповедовать.
У Штерна как раз закончилось терпение, когда эта парочка явилась, несколько напуганная своей находкой.
Скобелев выложил перед наставником несколько нечетких распечаток стоп-кадров. По крайней мере, на двух из них можно было разглядеть размытые очертания светящейся фигуры мужчины с длинными волосами и чем-то вроде копья в руке. Сквозь фигуру проступал силуэт другого мужчины, коренастого и плотного, и создавалось ощущение, что фигура – будто внешний контур человека. Вот он на дорожке, ведущей от дома Вахницкого к калитке, а вот – подходит к припаркованной у перекрестка улочек машине.
– Перун, точно – Перун! – убежденно сказал Даромысл, рисуя в воздухе замысловатую фигуру. – Такой же, как на портрете в капище. Я там был, я знаю!
– Обратите внимание, Аркадий Самойлович, что записи сделаны при дневном, то есть утреннем, освещении! – азартно комментировал Скобелев.
– Ну и что? – честно развел руками Штерн. – Сходство есть…
– Да?.. А как вам понравится это? – И Даромысл, покопавшись в своей торбе, выложил рядом с распечатками вырезку из какой-то газеты. – Репортаж с выставки на конференции «Славянский мир». Посмотрите на снимок в левом углу…
Штерн пригляделся. Он увидел крошечные полотна художников со сценами из жизни древних славян. Почти в центр снимка попал холст, на котором во весь рост стоял грозный воин с копьем и топором, его длинные белые волосы развевал невидимый ветер, а огненно-рыжая борода прикрывала грудь пламенеющим щитом.
– Перун собственной персоной, – ткнул в воина пальцем Скобелев.
