– Надо бы сегодня, Аркадий Самойлович… – тихо подсказал Даромысл.
– Почему? Они же никуда не денутся, и Власов в том числе.
Был вечер среды, причем поздний вечер. Скобелев уже не стал заваривать свежий чай, пил остывшую заварку.
– Завтра по вашему календарю – двадцатое июля, Перунов день. Поэтому сегодня ночью эти грешники обязательно соберутся у капища и будут чествовать своего громовержца!
– Ну и что? Пусть чествуют, а мы их поутру и возьмем тепленькими.
Павел выразительно посмотрел на Даромысла. Штерн перехватил этот взгляд.
– Опять мистика? – недовольно спросил он.
– Вот вы не верите, а мы ведь можем опоздать! – покачал головой Скобелев. – В Перунов день раньше совершалось посвящение молодых мужчин в воины – ну, там разные испытания, ритуальные пляски, подношения и жертвоприношения, а в конце – новым воинам выдавалось благословленное Перуном оружие и его же обереги, призванные сделать воинов неуязвимыми и сильными. И мы с ними не справимся!
– Даромысл, вы совсем человеку голову задурили, – буркнул Штерн. – Я, конечно, очень вам благодарен за бескорыстную помощь и поддержку… но все эти пережитки прошлого…
– А как же молния в квартире Власова? – возмутился Павел. – Тоже пережиток?..
– Слушай, – терпеливо сказал Аркадий Самойлович, – импульсное оружие – это современные технологии, с ним еще предстоит разобраться!
– Стрела, летящая во тьме, поразит тебя независимо от того, веришь ли ты в ее существование или нет… – ответил Скобелев с очень серьезным видом. – Думаю, древние были правы на сей счет.
– Ну, хорошо. Уговорил! – Штерн решительно снял трубку телефона. – Попробую теперь уболтать начальство и дать нам опергруппу… Сейчас уже семь часов, ехать туда…
– …лететь надо, Аркадий Самойлович!..
– Черт с тобой! Двум смертям не бывать…
К их общему удивлению, Безруков не стал артачиться и надувать щеки. Он вызвал секретаря и приказал:
– Тревожную группу майора Кириллова передать в полное распоряжение старшего следователя Штерна для выполнения срочного спецзадания. Обеспечить группу воздушным транспортом и связью, согласовать коридор со службой воздушного контроля столичного региона. О ходе операции докладывать мне лично…
Запад еще полыхал вечерней зарей, когда вертушка с опергруппой легла на курс вдоль русла Нары. Пилот повел машину медленно и низко – чтобы не пропустить объект и вовремя и быстро провести десантирование группы.
– Что бы ни случилось, без моей команды не стрелять, – твердо заявил Штерн.
Майор молча кивнул и показал большой палец.
Двенадцать бойцов в полной экипировке молниеносно высадились у подножия холма с плоской вершиной, на которой в пляшущем свете больших костров можно было разглядеть купол святилища. Храм не выглядел большим и величественным – невысокое сооружение, видимо, из современных стройматериалов типа пеноблоков или даже вовсе каркасных модулей, обшитых декоративными панелями. Перед храмом – обширная восьмиугольная площадка, ярко освещенная и заполненная людьми в странных одеждах. Посреди площадки – толстый столб в два человеческих роста с какими-то резными знаками или символами. Над всем местом действия плыл низкий мерный рокот, который издавали четыре огромных барабана, а толпа вокруг так же мерно раскачивалась под их гул.
На спецназовцев почти никто не обратил внимания – люди словно находились в трансе. Следователи в сопровождении майора быстро миновали площадь, подошли ко входу в храм и замерли, пораженные увиденным.
По всему пространству святилища стояли низкие широкие чаши с каким-то горючим составом, дающим яркое, но бездымное и не жаркое пламя. У дальней стены между двух резных колонн был растянут огромный, выше человеческого роста холст с изображением грозного воина с длинными белыми волосами и огненно-рыжей бородой и усами. В мерцающем свете чаш незваным гостям показалось, что воин на холсте движется, живет какой-то своей, невероятной жизнью. Аркадий Самойлович, например, мог бы поклясться, что при их появлении божество на холсте повернуло голову, чтобы посмотреть на наглецов. А его правая рука с коротким копьем-сулицей заметно дернулась, наклоняя оружие в сторону пришельцев. Видимо, то же заметили и Павел с майором. Скобелев охнул и судорожно схватился за кобуру, а Кириллов тихо, но внятно выругался и произнес в микрофон рации условную фразу, означающую повышенную готовность к действиям.
Поглощенные фантастическим зрелищем древнего божества, полицейские не сразу обратили внимание на две фигуры, стоявшие чуть правее портрета, возле большого плоского камня-жертвенника. Но, когда под куполом зазвучал гулкий, раскатистый голос, явно произносящий какое-то заклинание или молитву на непонятном языке, Скобелев встрепенулся первым.
– Вон они! – почти крикнул он, указывая на фигуры. – Это волхвы! Они начали процедуру посвящения!..
– Идем к ним? – уточнил майор, снимая пистолет с предохранителя и включая лазерный целеуказатель.
