Уж не знаю, куда бы нас завело это «желание огромное», но внезапно в комнате раздалось нервное покашливание и голос:
— Не помешаем?
Я повернулась в сторону говорившего и поняла, что дело — труба.
Хотя бы потому, что он там был не один. В креслах у камина обретались Заррин и Хисс, который сейчас задумчиво вылавливал из своего бокала мою шпильку. У стены стоял Сол ту Эрш и сверлил меня таким взглядом, от которого хотелось провалиться сквозь землю.
Блин. Нет, не так.
Блин-блин-блин!!!
Глава 9
Молчание.
Хисс потрясенно смотрел на своего работничка, который осел в кресло и мелко дрожал.
Заррин с интересом разглядывал на просвет бокал, словно всерьез рассчитывая, что в нем должны быть какие-то дополнительные ингредиенты, иначе с чего это его такие видения посещают?
Сол просто стоял. Просто смотрел. Просто ухмылялся так, что я хотела так же просто и банально смыться из этого дома, города, а в идеале — страны.
Тик-так, тик-так… Я с внезапным интересом прислушалась к бегу секунд, что отсчитывали большие настенные часы.
Бамс! Громко заявили они об окончании очередного круга и затихли.
Однако! Уже час ночи, получается?
Долго же мы с Верон кутили, а потом гоняли местных… обывателей.
— Здравствуйте, дорогая леди, — мрачным тоном начал Сол, который, наверное, понял, что никто больше не стремится нарушить молчание.
— Здравствуйте, — нервно ответила я, сжимая гладкую ткань платья, и честно добавила: — а мы вас не ждали.
— Вижу, — кратко отозвался жрец и снова замолк.
Тиши-и-на-а.
В себя пришел мальчишка дроу и, жалобно взглянув на своего хозяина, поведал:
— Она ужасна!
Даже немного смутилась. Сначала. А потом возмутилась! Мало гоняла поганца! Стоило, как первого, до обморока довести.
Но господин Сол ту Эрш скорбно вздохнул, с сочувствием глядя на юного дроу, и сказал:
— Я в курсе.
Что-о-о?!
Ну, зараза!
Я даже набрала в грудь воздуха, чтобы подробно рассказать жрецу, что я думаю о его такте, манерах и долгом отсутствии, но не успела. Меня заткнули одним взглядом и протянули:
— А теперь мы поговорим с нашей дорогой высокородной, великолепной и исключительной избранной, которая даже в борделе умудрилась навести панику и его работников до истерики довести!
Спустя десять минут мы сидели все в той же гостиной, но уже другим составом.
Хисс притащил откуда-то Верон, и сейчас мы с ней стояли под тяжелыми взорами жреца и владельца борделя. На диванчике, изредка душераздирающе вздыхая и всхлипывая, ютились самые пострадавшие труженики полового фронта.
Заррин оккупировал кресло в дальнем углу, утащил туда бутылку, бокал и, устроившись со всеми удобствами, наблюдал спектакль, изредка вставляя свои комментарии в монологи Хисса и Сола. Оные же по очереди выговаривали нам с Верон.
Моя нечаянная подружка отнеслась ко всему этому довольно спокойно и даже флегматично. Она вообще как зашла, первым делом сунула мне в руки небольшую бутылочку и сказала, что так будет проще пережидать гнев мужчин.
— Итак, ущерб, нанесенный моему заведению, просто неисчислим! — пафосно говорил Хисс. — Вы опустошили половину погреба! Половину! Две хрупкие девушки!
Заррин отпил глоток янтарной жидкости и хмыкнул:
— Хрупкие-то хрупкие, но выносливые!
