Сол тоже не промолчал:
— Мне интересно другое. Как в них столько поместилось?!
— Значит, не только выносливые, но и вместительные, — флегматично добавил инквизитор. Отсалютовал нам стаканом и со смехом сказал: — Так выпьем же за вместительность прекрасных дам!
Почему-то лично мне тост показался крайне оскорбительным. Я неодобрительно глянула на красноглазого дроу, подавив порыв высказать все, что я о нем думаю. Верон пихнула меня локтем и указала глазами на то, что притащила. Я пожала плечами и отхлебнула. По языку прокатилась терпкая сладость, смешанная с легкой горечью крепкого алкоголя.
— Что это? — спросил жрец.
— У-у-успокоительное, — протянула я в ответ. — Тонкая душевная организация вместительных прекрасных дам не способна выдержать гнев сильных мужчин без дополнительного подспорья.
Тут уже не выдержал Хисс:
— Дамы тонкой душевной организации?! Да вы мне ребят до нервной трясучки довели! А они между прочим перспективные были! А теперь их еще реабилитировать!
— Ну столкнулись с суровыми реалиями профессии чуть раньше. — Я передернула плечами. — Поду-у-умаешь.
— А ваза? — чуть не плача воскликнул владелец борделя. — Ваза династии Дьянь, из далекой страны, наследство угасшей цивилизации! Зачем, ну зачем разбили?!
— А нечего такие раритеты где попало ставить, — буркнула я, малость стушевавшись. Вазу и правда было жалко. — Вот…
— Вот? — нехорошо прищурив голубые глаза, уточнил жрец и, шагнув вперед, решительно протянул руку: — А ну отдай!
— Вот еще. — Я нежно прижала бутылочку к груди, не собираясь лишаться своей последней опоры в этом жестоком мире.
— Лия, отдай! — настаивал Сол.
— Не дам, — упорствовала я.
— Дай.
— А ты отбери, — нагло предложила я.
— Нам выйти? — вмешался в дискуссию Заррин. — И вы тут более подробно и предметно обсудите, что, кому, чего и, главное, как даст.
Я уже собиралась оскорбиться, но не успела.
Сол повернулся к остальным и повелительно произнес:
— Оставьте нас.
Хисс и два его работничка тотчас покинули комнату. Верон, подчинившись оклику муженька, нехотя вышла следом, оставляя меня наедине со жрецом и инквизитором. Компания такая, что веселее только палач и гробовщик.
Я вздохнула и решила присесть, понимая, что разговор будет долгим и сложным.
— Зар, ты тоже, — внезапно сказал Сол.
Заррин даже выудил свой взор из глубин янтарных переливов виски в бокале и переспросил:
— Что?
— То, — отрывисто сказал жрец. — Нам с госпожой… избранной надо поговорить.
— Вообще-то я шутил… — медленно произнес инквизитор. — По поводу обсуждений известного характера. И да, я против ваших разговоров тет-а- тет.
— Против? — нехорошо прищурился Сол ту Эрш.
— Крайне не рекомендую, — поправился красноглазый дроу. — Но ты сам знаешь, как лучше рассматривать мои настойчивые рекомендации. И в данный момент они исключительно во благо королевства. Ты вспыльчив, брат. Я понимаю, что эта фея доведет кого угодно, но увечить или, не дай Ллос, убивать будущую правительницу одного из городов как-то… недальновидно.
Замеча-а-ательно! Как они обо мне, а? И почему-то Заррин уверен, что меня тут на мелкие ленточки порежут. Ну или попытаются. Интересно, а самого инквизитора такие желания часто посещают?
От этой мысли по спине пробежался холодок.
Сол усмехнулся и, покачав головой, разубедил брата:
— Заррин, не беспокойся, с крылатой девой ничего не случится. Я просто побеседую.
— Полагаю, что стоит сначала все же сделать то, зачем мы сюда явились, а потом уже беседовать, — возразил инквизитор.
Сол молчал. Я смотрела, как на волевом, резком лице играет свет, и удивлялась тому, как каменеет его выражение. Такое ощущение, что долг в нем поднял голову и задавил любые проблески эмоций. Ничем, кроме этого, я не могла объяснить то, почему жрец, который еще недавно был так пылок в своем гневе, вдруг холодно усмехнулся и сказал:
