— Он — Умник? — пират подался вперед, рассматривая Литина, после усмехнулся. — Да, можно было догадаться. Умный и очень красивый. Так это твой дружок?
Тина не ответила. Она улыбалась, глядя на молодого человека, продолжая вместе с ним:
Урсус Вард резко развернулся к ней, вцепился пальцами в локоть и прошипел:
— Что это? О чем вы говорите?
— Просто стишок, — отмахнулась мадемуазель, вырывая локоть из жесткого захвата. — Считалочка.
— Считалочка? — ледяным тоном переспросил Ржавый. — Отчего у меня чувство, что меня водят за нос?
— Не знаю, — усмехнулась Тина. — Может, у тебя просто чувствительный зад?
Пират скрестил руки на груди и недобро усмехнулся.
— Дерзишь, маленькая? Думаешь, что близость папаши и дружка тебя избавит от наказания?
— Я думаю, что глупо рушить шаткое доверие за несколько шагов от сокровищницы Ларса Биглоу, — невозмутимо ответила она. — Мой папенька не отличается долгим терпением и кротким нравом.
— Как и я, — с нажимом произнес Урсус и снова повернулся к бригу, с борта которого все это время следили за ним и мадемуазель Лоет. — Чего мы ждем, Одноглазый?
— Увидишь, — равнодушно ответил Вэй и отошел от борта.
Выбора не было, и вскоре обе команды разбрелись в разные части своих кораблей, предаваясь лености ожидания. Заметно нервничали только капитаны. И если Лоета выдавали только желваки, двигавшиеся на скулах, то Ржавый мерил палубу чеканными шагами, временами бросая настороженные взгляды на девушку, не сходившую со своего места, и молодого человека, стоявшего напротив нее на втором корабле. И пусть они молчали, но ощущение диалога так и витало в воздухе.
Не выдержав, Вард приблизился к Тине и встал рядом, изучая взглядом Альена Литина. Затем повернулся к мадемуазель Лоет и уверенно сказал:
— Он знает больше, чем ты мне сказала. Этот стишок, повтори его.
— Я не люблю стихи и не запоминаю их, — ответила она.
— Но ты говорила вместе с ним, — возразил Ржавый.
— Всего лишь повторяла за ним, — произнесла Тина.
Пират опять смотрел на Альена исподлобья, покусывая губы.
— Умник, повтори свой стих, — потребовал он.
— Мы не представлены друг другу, — ответил Альен, — и ваш фамильярный тон мне не нравится.
— Что за салонная дурь в море? — скривился капитан Вард.
— И тем не менее, — упрямо повторил Литин.
— Повтори стишок, — снова потребовал пират, но молодой человек проигнорировал его. — А если я сверну ей шею?
— Тогда мне и вовсе не будет смысла отвечать вам, — ледяным тоном произнес Альен, впервые посмотрев на Ржавого.
Взгляды двух мужчин встретились, и Тине показалось, что воздух заискрился, словно скрестились два клинка.
— Дьявол, — первым сдался пират, желчно велев девушке: — Представь меня своему приятелю.
Мадемуазель Лоет обернулась к нему, некоторое время рассматривала, поджав губы, и подвела итог:
— Вы не одеты для представления в приличном обществе.
Уже через мгновение девушка поняла, что затевать игры с тем, кого называют одним из самых жестоких пиратов столетия, большая ошибка. Губы Ржавого превратились в тонкую жесткую линию. Васильковые глаза потемнели, сузились, и взгляд их стал обжигающе холодным. Он сделал шаг за спину Тине, и в обнаженную шею ей уткнулось острие кинжала.
— Слушай, маленькая, — угрожающе тихо произнес капитан Вард, — если ты считаешь, что я позволю унижать себя какой-то сопливой дешевке, то ты глубоко заблуждаешься. И ни одно золото мира не стоит моего достоинства. Я не зарежу тебя насмерть, всего лишь сделаю так, что ты не сможешь двинуть ни рукой, ни ногой. И пока гибнут все, кого ты знаешь, мои парни будут пользовать тебя прямо здесь, на палубе. Но сначала сдохнет твой
