…постояв в беседке-ротонде, я двинулась обратно, рассеянно разглядывая нарядные деревья. Вскоре я вышла к дому из бруса с двухэтажной террасой со столиками – кафе «Старый парк». Если летним жарким днем народу тут было совсем немного, то сейчас, в теплый осенний выходной вечер, здесь собралось приличное количество народа. Да и в самом парке я повстречала немало прогуливающихся.
Пройти мимо еще одного места, где мы проводили время с Антоном, я не смогла – ноги сами понесли меня ко входу, и вскоре я уже расположилась за одним из столиков около широкого окна с занавесками. К сожалению, тот столик с полупрозрачными шторками, за которым сидели мы с Тропининым, был занят – другой парой, очень юной, очень милой и, кажется, очень влюбленной. Молодой человек неотрывно смотрел на свою спутницу, а та счастливо смеялась. Эти двое напомнили мне нас с Антоном, и на лице сама собой появилась едва заметная теплая улыбка.
Настроение у меня было смешанное: с одной стороны, после общения с любимым человеком хотелось улыбаться, и душа пела, и сердце стучало веселее, а с другой, я, кажется, еще больше стала скучать по нему, желала прикоснуться, обнять, услышать его голос – вживую. Почувствовать рядом.
Скоро это случится.
Горячий ароматный кофе немного привел меня в чувство, подарив легкую бодрость, и я уже даже решила заказать вторую чашечку, как мне помешал телефонный звонок.
– Ну и где ты? – не здороваясь, недовольным тоном осведомился ворчливый голос Нинки.
– В кафе, – отвечала я, аккуратно отламывая ложечкой кусочек пирожного «Наполеон», который на вкус был просто божественным.
– В кафе? И без меня? – ахнула Журавль и тотчас потребовала адрес этого самого кафе, заявив, что сейчас приедет и расскажет кое-что «потрясное».
Ее сейчас растянулось на двадцать минут.
Едва только подруга вошла в кафе, благоухая духами и стуча каблучками, сразу же нашла меня и села в плетеное кресло напротив. Как и всегда, выглядела она отлично: ярко-алое платье с иголочки, поверх него – легкая кожаная курточка какого-то известного бренда, на которую ниспадали светлые волнистые волосы. Ангельское личико портила кривая насмешка.
– Обстановочка – отстой. И находится эта забегаловка в кармане мира. Кормят-то хоть вкусно? Я голодная! – громко заявила Нинка, не стесняясь молоденькой официантки, которая подошла к нашему столику, чтобы принять заказ у новой посетительницы.
– И тебе привет, – улыбнулась я подруге. – Что ты хотела мне рассказать «потрясного»?
– Минуту, – подняла указательный палец вверх Нинка. – Сейчас заказ сделаю. Ну, – обратилась она к официантке, – что у вас тут есть вкусного?
– У нас все вкусное, – не растерялась та.
– Даже так? – подняла брови подруга. – Как смело. Тогда… – И она, переворачивая плотные листы меню, выбрала несколько блюд.
– Не лопнешь? – поинтересовалась я уже после того, как официантка ушла.
– Это ты сейчас лопнешь, Радова, – широко улыбнулась подружка. – Что у меня есть! Вот, один твой, – с непонятным для меня триумфом положила она на столик три светлых бумажных прямоугольника с красными полосками сверху и снизу и переливающейся голограммой. Один из них я взяла в руки и стала изучать.
Брови у меня поползли вверх.
Слева был изображен штрих-код, а справа – несколько логотипов известных радио и телеканала, под которыми в круге стояло возрастное ограничение 12+.
А еще была прописана стоимость билета. Едва я на нее взглянула, как почувствовала, что глаза мои становятся пятиугольными.
– Круто, да? – горделиво изрекла подруга. – Мы в шоколадном ажуре.
– Нина! – воскликнула я потрясенно, не разделяя ее восторга. – Ты с ума сошла?!
– С чего это вдруг? – приподняла бровь Нинка. – Моя небольшая мечта исполняется. Я попаду на концерт «Лордов». Встречусь со своим мужчиной.
Нет, ее не вылечить.
После того, как Келла уехал, Гектор, солист этой группы, стал ее идеей фикс.
– Знаешь, чего мне стоило достать именно эти билеты? Три свидания с редкостным свином, у которого были связи с московскими организаторами, – похвасталась Журавль, и я вспомнила, как она ныла по поводу, что ее очередной кавалер больше похож на урну, чем на человека, и с ним она старается
