фыркнула как раздраженная кошка.
Когда мы вышли из аэропорта, на улице уже вовсю светило теплое утреннее солнце. Несмотря на это, температура тут была куда ниже, чем дома, и я зябко повела плечами, с интересом рассматривая все вокруг.
Нинка же времени даром не теряла – она позвонила куда-то, и вскоре за нами подъехало такси. Матвей в него не сел, лишь проследил за тем, как мы погрузились в него и, кажется, запомнил номер машины. Видимо, «парень Нины» чувствовал, что действительно обязан присматривать за нами. Перед тем, как такси тронулось, он пожелал нам «отличной конференции» и «прекрасного выступления с докладом».
Мы ничего ему не ответили.
– Бесит, – недовольно сказала Ниночка, откинувшись на спинку сиденья.
– Мне кажется, ты ему нравишься, – осторожно заметила я, с любопытством глядя в окно.
Мы быстро ехали по относительно пустой автомагистрали, однако ничего интересного я пока не видела, но сам факт того, что я нахожусь в другом городе, да еще и встречусь с Антоном, меня будоражил.
– Главное, что он не нравится мне, – отозвалась подруга беспечно.
– А целуется он как? – хмыкнула я, вспомнив ее рассказ.
– Мокро, – была крайне информативна Нинка.
– Хуже, чем Келла?
– Конеч… Радова! – вспылила она, и я прижала пальцы к губам, чтобы спрятать улыбку.
Надувшаяся Нинка достала телефон, привела в нормальный режим и позвонила отцу, дабы отчитаться, что прилетела и едет в гостиницу. Иначе поступить свободолюбивая Журавль не могла – дядя Витя начал бы волноваться, а волнующийся дядя Витя – это крайне плохая его версия, как человека. Я последовала ее примеру, однако до Томаса не дозвонилась, как и до Леши с Нелькой, а потому, плюнув на все, послала простое сообщение, что, дескать, добралась. Зато Антон, которому я тоже написала, отреагировал сразу – он перезвонил, и хоть разговор наш был коротким, но мне было приятно, что он беспокоится обо мне.
– Завтра вылетаю, – напомнил Антон мне тихо перед тем, как попрощаться, и я возликовала.
– Я жду тебя, – счастливо улыбаясь, сказала я голосом совершенно счастливого человека.
Вскоре и он окажется в самолете, чтобы завтра мы с ним могли увидеться. Ему лететь из Берлина до Москвы – два с половиной часа. Мы летели дольше.
Нинка со смесью любопытства и брезгливости наблюдала за мной.
– Любовные ути-пути, муси-пуси, – прогундосила она. – Аж тошнит от всей этой вашей розовой сгущенки, – и в подтверждение своих слов добрая подруга сделала вид, что сует в рот два пальца. Я закатила глаза.
– Просто я соскучилась по нему.
– Ах, соскучилась, – просюсюкала Журавль и по привычке подергала меня за щеки – я едва от нее отбилась. – Как это мило, когда два любящих сердца воссоединяются! У меня аж желчь из ушей течь начинает от умиления, и кровь из… хм, пусть из носа, – кинула она взгляд на зеркало заднего вида, в котором отражались глаза молчаливого, но все слушающего водителя.
– Слышь, Радова, а ты от Тропинки в ад детей родишь? – вдруг задорно спросила подруга, явно пребывая в хорошем расположении духа. – Дети от рок-старс – это сильно. Над ними уже в детстве издеваться можно будет. Ирокезы там делать, нос прокалывать, прививать вкус к металу. Или ты его ближайшие лет десять наказывать будешь? – ткнула она меня локтем в бок с явным подтекстом.
– Отстань! – сердито посмотрела на нее я. Подобные вопросы меня смущали.
– А что? – ничуть не смутилась Ниночка. – Он выразительно поиграет тебе бровками, скажет своим невероятным опасным голосом: «Дорогая, пойдем в спальню», а ты взамен устроишь ему представление на пилоне, и баиньки. – И она опять захохотала.
Всю дорогу – а это больше часа, когда мы не слишком быстро, но и не особо стоя в пробках, двигались по МКАД, обгоняя темные тучи, а затем и по улицам столицы, – Нинка подкалывала меня, смеялась, шутила, болтала обо всем на свете…
А я смотрела в окно и едва заметно улыбалась. Сложно было понять, нравится ли мне Москва или нет – для этого нужно было выйти из машины и неторопливо пройтись по всем этим улицам, площадям, набережной, осмотреть достопримечательности, побывать на обзорной экскурсии, увидеть с высоты смотровой площадки и просто вдохнуть полной грудью ее воздух.
Из окон автомобиля любой город кажется лишь картинкой, изображение на которой постоянно меняется: вот только что были новенькие, похожие на перья высотки, а вот уже монументальные гордые «сталинские» постройки; минуту назад проносились мимо известных музеев и старинных памятников, а вот уже модные торговые центры и салоны с блестящими вывесками. Но я точно могла сказать, что столица меня заинтересовала, и мне хотелось познакомиться с ней поближе.
К конечному пункту нашего путешествия мы прибыли даже как-то незаметно для меня, и вскоре уже стояли перед входом в достаточно помпезное здание. В это же время пошел и дождь – мелкий, противный и холодный.
