– Лучше кого? – не поняла я. Разговор был все-таки очень странным.
– Меня, – коротко пояснил Тропинин. – Заботливее, ближе, лучше. Я ненавижу бояться, но мне страшно. – Он помолчал и сказал вдруг: – Не хочу.
– Чего не хочешь? – переспросила я.
– Терять тебя, – коротко, со злостью, которая все-таки просто притаилась, сказал Антон.
– Что ты говоришь? – изумленно переспросила я, понимая, что где-то в глубине меня радуется тот самый ехидный голос, ратующий за мучения Кея, который когда-то играл со мной. Он боится потерять меня – и это радовало, однако своеобразно и мучительно.
Кирилл все-таки догадался выйти, и я могла говорить свободнее.
– Антон, прекрати говорить глупости, – мягко попросила я его. – Я, конечно, рада, что твои чувства искренни и ты боишься потерять меня, – от своих слов я сама несколько смутилась, но хотела сейчас говорить правду. – Но в то же время мне обидно – ты насколько мне не доверяешь? Думаешь, что я влюбляюсь каждые полгода?
Правильно! Лучшая защита – это нападение! Давай, доведи его до белого каления!
– Да нет же, – с отчаянием воскликнул он. – Доверяю!
И я услышала вдруг подозрительный стук.
– Что это? – удивленно спросила я.
– Стул упал, – равнодушно сообщил Кей, и в то же время на заднем плане раздался возмущенный голос Келлы:
– Эй, психопат чертов, только попробуй разгромить мою комнату!
Кей послал его в своей излюбленной манере, на что Келла разорался, и, видимо, ушел куда-то, потому что вопли синеволосого стихли.
– Ты уверен, что все в порядке? – спросила я удивленно.
– Конечно, Катя, все о'кей, – отозвался Антон и, чуть помолчав, добавил:
– Извини. Не думал об этом – о доверии. Я думал о том, что не хочу видеть тебя рядом с этим типом в ресторане.
«Этим типом» Кей выговорил с отвращением.
– Понимаю, что это звучит странно, – вздохнула я, понимая, что нужно говорить правду до конца, но не разозлит ли его, что я общаюсь с музыкантом, да еще и из такой группы? Наверное, Антону нужно дать время остыть, а затем рассказать все до конца. – Но мы просто вместе обедаем. Я вышла в туалет, а он зачем-то ответил на звонок. Прости, если обидела тебя.
– Думаю, скорее, я обидел тебя. Не прилетел.
– Ты не виноват, что погода нелетная была, – возмутилась я. Как могла, я попыталась успокоить Тропинина, однако чувствовала, что с ним что-то не так. И это тревожило.
Мы еще немного поговорили и распрощались – вроде бы тепло, но у меня появилось чувство, что я чего-то не понимаю. И безумно скучаю.
Антон с раздражением швырнул мобильник на столик, стоящий на балконе, и рывком сел на широкие перила, свесив ноги вниз. До аккуратно подстриженного газона было рукой пjдать – всего лишь два этажа. Страха высоты Антон никогда не испытывал, как, впрочем, и страха перед водой, всегда заплывая за буйки и глубоко ныряя, словно желая увидеть хозяина моря.
– Не боишься упасть? – раздался позади спокойный, как и всегда, голос. Арин.
Антон даже не обернулся на друга, на что тот нисколько не обиделся. Характер Тропинина был ему отлично известен. И Арин просто протянул ему сигареты и зажигалку.
– Что случилось? – спросил длинноволосый музыкант и сам же ответил: – Кэт.
Антон, выпустив струю дыма, улыбнулся, однако улыбка у него была злая. И пальцы, сжимавшие сигарету, едва заметно дрожали. Внимательный Арин приметил и это.
– Ты такой догадливый, старина. Не хочешь открыть детективное агентство?
– Что-то случилось? – вновь задал вопрос басист.
– Я схожу с ума, – коротко ответил Антон.
– Это не новость, – откинул назад волосы Арин – с ними то и дело норовил поиграть ветер. – У Кэт что-то произошло?
Тропинин все же повернулся к другу и внимательно на него посмотрел.
– А если и так – сестренке расскажешь?
– Моя сестра тут ни при чем, – не собирался говорить об Алине Арин.
Антон фыркнул.
– Твоя злопамятность тебя погубит, – продолжал Арин, который то ли шутил, то ли был серьезен – по его виду и тону нельзя было сказать однозначно.
– А я погублю тебя, если не заткнешься, – пообещал Антон злобно.
– Ты ревнуешь ее, – явно имея в виду Кэт, сказал парень.
