— Да, только я никак не возьму в толк, чем могу помочь: дар у меня, конечно, есть, но я же не медиум.
— Может, это и не призрак… — начал было Миккель, но тут им снова помешали, на сей раз Пауль, второй муж Аманды, высоченный — почти с кентавров, которые расступились, пропуская его.
На миг Тода охватила ревнивая неприязнь, но она тут же рассеялась, едва огромная теплая ручища Пауля схватила его руку и Пауль улыбнулся, глядя на него сверху вниз, медленной, доброй улыбкой. Хороший он был человек, Пауль, и к тому же отменный моряк и кораблестроитель.
— Тебе рассказали? — спросил Пауль. — По-моему, это не призрак. Мне кажется, это волшебное послание от кого-то, кто попал в беду, только он, похоже, не умеет говорить.
— А, понятно! — сказал Тод. — Ну тогда…
— Я тебя провожу, — сказал Миккель. — Идем.
Он взял Тода за руку и потащил через толчею огромных волосатых кентавров, для чего ему приходилось кричать, перекрывая их гулкие голоса:
— Пропустите, пожалуйста! Это мой двоюродный брат! Он разберется!
Похоже, кентавры сразу поняли, что Миккель говорит именно о том своем двоюродном брате, у которого наследный дар. Они почтительно расступились, большинство смолкло. В наступившем относительном молчании Миккель потащил Тода за дом, где была лужайка поуже — и там толпилось еще больше кентавров, хотя, казалось бы, больше уже некуда, — а дальше начинались болота. Эта священная роща была на холме и состояла из серебристых берез, к ней вела узкая мощеная тропинка, уходившая на болота ярдов на сто. Тод и Миккель, проталкиваясь мимо всех этих молча глядевших на них кентавров, стеснялись говорить друг с другом. Никто не произнес ни слова, пока они не миновали последнюю компанию кентавров, топтавшихся по кругу на краю лужайки, и не выскочили на мощеную дорогу.
Тогда Миккель сказал:
— Боги милосердные, как я рад тебя видеть! Когда мама сказала, что ты к нам едешь, я ей просто не поверил. Столько лет не виделись! А я до сих пор не верю, что она ясновидящая, представляешь? Вот дурак, правда?
— Да нет, — ответил Тод. — Мне вот тоже трудно поверить. А когда объявился этот призрак или как его там?
— Ближе к полудню. Один мой помощник в мастерской, кентавр, заметил его и поднял крик. А ты же знаешь, как кентавры заботятся о своих, к нам уже подтянулись кентавры с Ортского перешейка, и я их понимаю. Страшно же! Сам увидишь. Кстати, а откуда у тебя эта странная косматая одежка?
Тод потеребил край огромного джемпера брата Тони. Он и забыл про него.
— Это… из Иномирья.
— Да ладно! — воскликнул Миккель.
— Уверяю тебя, так и есть, — сказал Тод. — Я был в Иномирье сегодня утром — или вчера вечером, или как посмотреть. Дико холодно и сыро и полным-полно кошмарных домов. Эта штука называется джемпер. Если одолжишь мне нормальную одежду, можешь забрать его в качестве сувенира.
— Спасибо! — обрадовался Миккель. — Отличная штука, чтобы в море ходить.
Они дошли до песчаного холма с рощей и взобрались на него. Еще на полдороге Тод различил среди белых березовых стволов белую полупрозрачную фигуру кентавра. Кентавр топал туда-сюда, огибая деревья, он был сам не свой от страха и отчаяния — да, сразу становилось понятно, что с ним что-то неладно. Тод ускорил шаг. Когда он подошел поближе, от бестелесности фигуры зрелище стало еще безумнее. Когда кентавр метался и пригибался, то проходил прямо сквозь стволы и даже сквозь небольшой алтарь у пруда, хотя беззвучные копыта ни разу не коснулись бурлящей воды самого источника. Даже в безумии призрак не терял благочестия. Осторожно ступив под белые деревья, с которых облетала береста, Тод подумал, что этот кентавр и на самом деле то ли белый, то ли серый. Нигде ни пятнышка, разве что… Тут призрак повернулся к нему, и он увидел, что у него пол-лица темные.
— Джош! — завопил Тод. — Джош, что с тобой? Ты что, умер?
К его величайшему облегчению, прозрачные глаза сфокусировались на нем. На лице проступила испуганная улыбка, туманный торс весь обмяк. До Тода донесся голос Джоша — слабый и далекий:
— Тод! Слава Богине! Ты меня слышишь?
— Отчетливо, только тихо, — ответил Тод. — Ты где, собственно?
— Минутку, — сказал Джош.
Призрак остановился, закрыл глаза и нахмурился. При этом он сгустился, сначала как молоко, потом как побелка — почти воплотился. Глаза Джоша снова открылись.
— Так-то лучше, — сказал голос: он и правда звучал гораздо сильнее и словно бы ближе. — Я разослал себя по всем священным рощам, куда только мог, — смущенно пояснил Джош. — И старался при этом смотреть во все стороны сразу. У меня почти не осталось сил. Никто меня не слышит. Тод, у нас беда. Я в роще в Лите, во владениях женщины по имени Марсения…
— Марсения! — ужаснулся Тод. — Джош, она хуже их всех! Какого адова обода ты там делаешь?
— Зилла перенесла нас сюда из Арта одной Богине ведомо как, — объяснил Джош. — Призвала какую-то необузданную магию, такую сильную, что
