3
Зилла брела по пустым синим коридорам и невозможным пандусам, будто сомнамбула. Она чувствовала, что Маркус далеко-далеко внизу и ему ничего не грозит. Надо скорее туда. Но сначала примириться с тем порочным образом из зеркала Верховного главы. Когда Зилла пыталась сопоставить того Марка, которого прекрасно знала, с этим, другим, с этим Геррелем, возникало чувство, что ей это не по силам. Из-за бородатого лица Герреля постоянно проступало лицо Марка, словно бледная луна, и оба они были будто половинки целого, задуманного изначально. Марк — сплошная серьезность, сдержанность и ответственность, а в лице в зеркале не было ничего, кроме юмора, хитрости и злорадства. Оба — по полчеловека, две половинки одной личности. Что такое здешние двойники, никто, конечно, не знает, но если представить себе, что они как однояйцовые близнецы… да, двойники — они же и правда как близнецы, только разлученные и выросшие порознь, один и тот же человек в разных обстоятельствах, проявивших разные стороны его натуры. Впрочем, нет: доказано же, что однояйцовые близнецы все равно вырастают одинаковые. А эти двое — Зилла подумала, что каждый из них, судя по всему, подавляет по меньшей мере половину себя. Марк уж точно. Зилла с горечью вспомнила, как тщетно искала у Марка хотя бы зачатки чувства юмора, того беспримесного веселья, которое, как подсказывало ей чутье, на самом деле было неотъемлемой частью его характера, и как ей было обидно, когда она поняла, что он, похоже, сознательно прячет от нее эту сторону своей натуры. А у Герреля, должно быть, она бы так же тщетно искала зачатки серьезности, но они же наверняка где-то есть! Правда, теперь Зилла не могла избавиться от ощущения, что чувства юмора у Марка действительно нет. Она уверилась в этом, когда увидела этого Герреля, — как будто случайно наткнулась на недостающую половину Марка.
И тут ее словно ударило током. А вдруг и правда?!
Этот вопрос вывел ее из сомнамбулического транса. Она вскинула голову, оглядела полукруглый синий коридор, куда забрела неведомо как, и обнаружила, что он еле слышно звенит, как будто электрический разряд задел и его. Повеяло озоном.
И тут из-за поворота, словно вызванная электрическим разрядом, прямо на нее выскочила Флэн Берке. То есть даже не выскочила — скорее, она от чего-то удирала или спасалась. Лицо у нее было бледное, а вид совершенно потерянный — Зилла еще не видела Флэн такой.
— Слава богу! — выдохнула Флэн. — Зилла! Кажется, я почувствовала, что ты здесь. Зилла, с твоим другом случилось ужасное несчастье, я только что видела обряд, это просто кошмар какой-то, то есть он был твой друг, — ну, тот маленький, франтоватый, немножко самодовольный, ну ты знаешь…
— Тод, — сказала Зилла. — Ты имеешь в виду Тода.
— Да, наверное, он, с которым ты везде ходишь, но не кентавр и не тот мальчонка с большими ногами…
— Да. Тод, — сказала Зилла.
Под глазами у Флэн были огромные черные круги, от нее разило по?том. Что с ней такое?!
— Ну, в общем, Круторогий и мои мальчики из Священнослужителей только что его аннигилировали, — сказала Флэн. Снова сглотнула, пережидая рвотный позыв, и прислонилась в стене, вся дрожа. Зубы у нее стучали. — Это было… ужасно. Его выволокли на середину… совсем оглушенный… не знаю, что с ним сделали… ну, то есть перед обрядом. Сам обряд был весь из живых линий силы, я видела… И совсем короткий… просто ощущение было такое, что несколько жизней прошло. Представляешь, Зилла… сначала он… он весь переделался, превратился во что-то серое, бугристое, склизкое… И они его сварили заживо… было больно, я точно знаю… А потом он исчез! Его просто больше нигде не было, Зилла! А они подхватились, будто для них это обычная работа, и разошлись. Мне было уже все равно, заметит меня Круторогий или нет. Я убежала. Ой, Зилла, что же они сделали?!..
— Не знаю.
Гнев жег Зиллу изнутри — тоже как электричество: «Значит, Круторогий наказал Тода. Наказал Тода — а меня просто отчитал и выставил!» Это было так несправедливо, что Зиллу захлестнула ярость, и в чистом свете этой ярости многое стало ей очевидно. Она удивлялась, что в этом месте совсем не ощущаешь зла. Теперь было ясно, что зло здесь есть. Как глупо и как наивно с ее стороны было забыть, что зло редко похоже на зло!
— Извини, Флэн, — сказала она. — Мне надо идти. Надо найти Маркуса.
— Как — идти?! — взвыла Флэн. Она не желала оставаться одна. — Можно мне с тобой?
— Нет, побудь здесь, запутай им вибрации, — сказала Зилла. — Судя по тому, что говорит Круторогий, цитадель вот-вот рухнет. Вот и подтолкни ее. Ни в чем себе не отказывай. А мне пора.
И она ринулась вниз по ближайшему пандусу — Флэн никак не ожидала от нее подобной резвости.
— Черт! — Флэн съехала по стене и села на пол. — Ни в чем себе не отказывай — скажешь тоже! Я сейчас разревусь! Хочу домой! По-моему, я ненавижу магию!
Зилла бежала. Она целиком сосредоточилась на том месте, где был Маркус, — это она чувствовала с самого начала — и мчалась вниз, к нему, перескакивая с пандуса на пандус. На бегу она поняла, что с виду похоже, будто она опять взялась за свое, норовит удрать, едва все приняло скверный оборот. Но нет же, на сей раз все иначе. Тоду она ничем помочь не может, по крайней мере, здесь и сейчас, зато может помочь друзьям, а после этого постоять и за себя.
