службу безопасности и закрыл отца собой во время покушения в Мэйстон-телепорт. Еле выбрался, а спустя несколько лет возглавил службу безопасности. Ему тогда было немногим больше, чем мне сейчас.
— Покушение?
— Широким массам о нем ничего не известно. Это было за несколько дней до перевыборов, поэтому панику нагнетать не стали, всех свидетелей заставили подписать документ о неразглашении.
От обилия информации голова шла кругом.
Правящие — они вообще спокойно живут?
Марр потянул поводок, и мы все-таки направились за ним. Не сговариваясь, молча, рука об руку.
— Почему ты не поехал в больницу? — тихо спросила я.
— Потому что не знал, что сказать.
— Журналистам?
— Матери.
Я повернулась к нему, в голосе столько горечи, а лицо по-прежнему бесстрастное. Вот как ему это удается?
— Мне было двадцать девять, когда я сменил отца. Самый молодой правящий Аронгары, по крайней мере, в глазах людей, но возраст не имеет значения, когда звучит фамилия Халлоранов. Я с детства знал, что должен соответствовать, и я был таким. Меня к этому готовили, меня этому учили, я рос с этой мыслью. Я отвечаю за целый город, но не сумел защитить собственного брата.
— Ты не можешь предусмотреть все.
— Могу. И должен.
Покачала головой.
— Все, что ты сейчас должен, — это поехать к матери и сказать, что ты ее любишь.
Он усмехнулся.
— От слов мало пользы, Леона.
— Не так уж и мало, — сказала я. — Если они идут от сердца.
Мы вышли на центральную аллею под яркий свет фонарей, которых здесь было значительно больше. Не знаю, как насчет фамилии, сейчас он и впрямь выглядел старше, а еще невероятно усталым, но по-прежнему жестким. Сила, исходящая от него, чувствовалась в суровых складках у губ, в резком профиле, даже в задумчивом прищуре и холоде глаз. И я вдруг поняла, что даже если бы он родился вторым наследником, все равно стал бы правящим. Несмотря на возраст, несмотря ни на что.
Просто есть люди, которые рождаются с призванием.
Его призвание — власть. Сила. Драконы.
А что касается остального…
Именно ко мне он приехал. Именно мне рассказал обо всем.
Даже о назревающем вокруг их семьи заговоре.
«Я люблю тебя», — захотелось сказать мне. Но я понимала, что сейчас это только все осложнит. Так же как и вопрос, когда мы увидимся снова. Поэтому просто обняла и коснулась губами губ, чувствуя, как сердце заходится от нежности. А потом сидела на скамейке, подвернув под себя ногу, смотрела, как он уходит, и болтала пушистым помпоном. В другой раз Марр играючи оттяпал бы мне половину шарфа — и моргнуть не успела бы, но сейчас виар тоже смотрел ему вслед и тоскливо вздыхал. А мне дико хотелось к нему присоединиться, но я просто подперла подбородок рукой.
Странные мысли лезли мне в голову.
Странные и страшные.
Например, о том, что браконьерствующему иртхану может быть выгодно накачать себя кровью драконов, читай силой, под завязку. Потому что близятся выборы. Потому что только так получится подвинуть династию Халлоранов.
И предстоящий поединок будет весьма кстати.
— …Встреча местры Халлоран с сыном вышла очень трогательной. — Светловолосая диктор официально улыбалась в камеру. — О чем они говорили, нам неизвестно, но больницу они покинули вместе.
Кадры, на которых Рэйнар выходил из больницы с Аргастель, действительно заставляли улыбаться, на сердце становилось тепло. Он приобнимал местру Халлоран за плечи, провожая к флайсу. Сегодня эти кадры были повсюду с разных ракурсов — в сети, на всех визорканалах, журналисты без устали комментировали воссоединение правящей семьи. Я же не переставала высматривать рядом с ним Норгхара и не могла не думать о нем.
Он стал первенцем Листерна, но Рисса была значительно слабее Аргастель, семья матери Рэйнара считалась одной из самых сильных по крови в Мэйстоне. Возможно, именно поэтому правящий отказался признать его наследником. Потому что из-за крови по материнской линии он не мог обеспечить
