лучший способ отомстить кому угодно. Хочешь еще посмотреть?
– Прекратите, – Леша отдернул руку. – Оставьте его в покое!
В зале повисла неловкая тишина.
– То есть он, – Быков сделал длинную, почти театральную паузу, – имел право издеваться над тобой? А ты даже не хочешь отомстить?
Леша еще раз посмотрел на школьного недруга. Мерзкий тип этот Никита Анохин «фром Ноябрьск, Сайбирия». В его прошлой школе таких макали головой в унитаз – и правильно делали. А он его от сынка Быкова спасал. Дрянь неблагодарная!
Леша еще раз поглядел на разбитую Анохинскую губу и, махнув рукой, выдохнул.
– Мы всё решили уже. Я его ударил, он меня. А вы же… взрослый. Что вы его… обувью тыкаете?
Быков нахмурился. Теперь его лицо больше не напоминало морду добродушного мопса.
– Слушай, парень, – он схватил Лешу за грудки и хорошенько потряс. – Нет никакой жалости к акабадорам! Никакой! Жалости! Или ты с ними, или ты с нами! Третьего не дано!
Анохин глухо застонал.
– Не, нельзя так, – Леша вырвался и, отступив назад, расправил футболку. – Инсептеры– неинсептеры. Дар-не дар…
– Мы – элита! – выкрикнул Быков. – Мы – особенные! Что, готов лишиться всего этого, – он оглядел ресторан, – ради акабадорской шавки?
Леша еще раз бросил взгляд на столы, забитые едой. На прекрасных, невозможно прекрасных девушек. На барную стойку. И почему-то сейчас всё это не показалось ему таким желанным. Он живо представил, как все эти люди едят, пьют и веселятся, пока к постаменту гипсовой пионерки привязан Никита Анохин – избитый и еле живой.
– Да пошли вы нафиг, – Леша усмехнулся. – Элита, блин!
Глаза Быкова налились кровью. Пару секунд они с Лешей смотрели друг на друга не мигая. Но тут глава инсептеров Москвы выбросил вперед правую руку и выкрикнул:
– Взять!
Леша отступил к стене и едва не упал, наступив на скатерть. Круг смыкался.
Самым быстрым оказался качок в кожаной куртке, ухвативший Лешу за ногу. Мышкин упал, долбанувшись затылком о пол, но тут же отполз и повалил на качка стол.
Началась суматоха. Леша принялся метать в толпу всё, что было под рукой: вилки, столовые ножи, винные бокалы и еду.
– Взять, взять! – кричал Быков, брызгая слюной.
Но Леша был проворнее. Он быстро подметил: инсептеры слишком пьяны, а эскриты – глупые. Исполняют приказы «начальства», кидаются куда-то толпой, а толку от них – ноль. К тому же, никто не стрелял. Пока.
Спасаясь, Леша запрыгнул на стол. За ним полез тот же качок в кожанке. Мышкин наступил ему на ладонь, и тот, разозлившись, выхватил пистолет.
– Слезай! – пробасил он. – Слезай сейчас же!
Увидев дуло, Леша сглотнул и поднял руки. «Сына топ-менеджера пристрелили в ресторане» – это еще круче, чем «умер от голода». «Схватить нож со стола и метнуть в него», – лихорадочно придумывал план Леша. Он нагнулся, но качок только потряс пистолетом.
– Без фокусов тут!
Ловя на себе напряженные взгляды Быкова и его компании, Леша сошел со стола.
– Быстрее! – командовал парень в кожанке. – Я взял его, мастер!
Быков довольно улыбнулся и подошел к Леше.
– Ну, допрыгался? – спросил он с улыбкой.
Качок всё еще держал пистолет в руках. Леша покосился надуло.
Быков брезгливо сморщился и оглядел зал. Свита главного инсептера притихла.
– Ты не один из нас, – сказал Быков. Круглые собачьи глаза смотрели на Лешу в упор. – Ты – не инсептер, ты генетическая ошибка. И сейчас я покажу, что бывает с такими, как ты!
– Сам ты генетическая ошибка! – выкрикнул Леша и, выхватив из-за пояса палку сервелата, долбанул ею по пистолету. Качок ойкнул, и оружие упало.
Леша тут же ткнул сервелатом Быкова в живот и снова вскарабкался на стол.
Раздался выстрел, статуя гипсовой пионерки опасно накренилась и упала в толпу. Кто-то взвизгнул, ножка Лешиного стола подломилась, и Мышкин свалился на пол.
– Маленький ублюдок! – раздалось над ухом шипение Быкова, и из общей свалки выплыло лицо главного инсептера.
Цепкие пальцы схватили Лешу за горло. Тот хрипнул, дернулся, но вырваться не смог. Перед глазами запрыгали пятна и звездочки.
