Тайна старого фонтана

бушевал ураган, планы строились, менялись, разрастались, лопались, не было даже секундной паузы, чтобы осознать, что все это значит и к чему может привести. И вдруг все замерло. Изумительная сила духа Адалины, решимость, которой она никогда не предполагала обнаружить у горничной с мягкой улыбкой и прекрасными манерами, пробили брешь в системе, и ее уверенность и решимость стали исчезать.

Но я ненавижу ее. Ненавижу.

Плечи Вивьен безвольно опустились. Боевой дух покидал ее.

— О, Лили… — Она поднесла руку к лицу. — Я так устала бороться.

Горничная обняла ее за плечи, и, когда Вивьен начала плакать, прижала к себе.

— Все хорошо, синьора… — Она погладила ее по спине. — Будет хорошо.

— Правда?

Адалина отстранилась и заставила Вивьен посмотреть на нее.

— Вы доверяете мне? — спросила она.

Вивьен кивнула.

— Тогда предоставьте это мне.

Вивьен колебалась, но знала, что так и сделает. Она опустила руку в карман халата, достала флакон с ядом и отдала пузырек Адалине, которая зажала его в кулаке.

— Вы поступаете правильно, — сказала Адалина, — вам не будет причинено больше никакого вреда. Клянусь.

* * *

Вивьен бродила между стен Овального сада, прокручивая разговоры в голове — с Лили, с Гилбертом, ссоры с Джио. Джио. Она вспоминала, как целовала в первые дни знакомства его непослушные волосы и мягкие губы. Как же ей рассказать об отце? Как объяснить свою ложь? Она не видела выхода — такого, после которого он сможет доверять ей. Да, Изабелла сделала много для того, чтобы разрушить их любовь, но Вивьен с самого начала сделала не меньше. И начала она с того, что сказала, что ее родители мертвы. Когда Джио в ответ доверил ей правду о пережитой утрате, ей стоило сознаться. Она упустила столько возможностей поступить правильно. Почему с ней всегда так? Почему все, к чему она прикасается, погибает?

Листья вокруг шептали: Она сделала это. Глупая девчонка. Бестолковая девчонка.

От мысли о Гилберте в Барбароссе у нее холодело все внутри. За завтраком в то утро он набросился на круассаны, выпил много сока, отрезaл масло для тостов целыми кусками. Она не могла смотреть на него, ненавидя все больше.

В отчаянии она обращалась к небу:

Так ты тот Бог, который привел его ко мне? Как ты мог? Как ты мог так со мной поступить?

По небу тихо проплывали облака. Ответа не было…

Сначала она подумала, что голос раздался с неба. Затем повернулась и вздрогнула.

— Я скажу, что это была я.

Изабелла стояла у входа в сад. Ее волосы были перетянуты лентой. Без макияжа она казалась очень молодой, невинной. Почти.

— Что ты сказала? — Голос Вивьен дрогнул.

Золовка повторила:

— Я скажу Джио, что это была я. Я виновата.

Вивьен испугалась и отступила назад. Она не понимала, о чем говорит Изабелла. Все, что она знала, — это то, что она здесь одна, беззащитная, легкая мишень.

— Скажу, что я убедила тебя скрывать от него, — продолжила Изабелла. Ее лицо почти ничего не выражало. — Скажу, будто ты была готова рассказать Джио, что твой отец жив, что соврала только потому, что любила его, но я уговорила тебя поступить иначе, потому что так ты причинишь ему боль. Ты хотела открыть правду, но я остановила тебя.

Женщины стояли друг напротив друга, застыв, как волки перед схваткой.

— Зачем тебе это? — спросила Вивьен неуверенно.

Изабелла пошевелилась первая. Она подошла к скамейке и села.

— Так я прошу прощения, — ответила она, сложив руки на коленях.

Куда деть свои руки, Вивьен не знала. Она не ослышалась?