За ним семенил паж с грудой бумаг.
– Esta mujer sera mi muerto[23], – сказал он.
– Mi estimable esposo[24], – обратилась к нему Джейн, и я невольно задалась вопросом, как буду жить в их доме, не зная ни слова по-испански. Тем временем Джейн перешла на английский: – Милорд, прошу вас говорить на моем языке.
– Извините, – ответил Фериа с сильным акцентом; вид у него был удивленный – похоже, он только что заметил мое присутствие. – Я забылся… Леди Катерина, добро пожаловать! – Он пожал мне руку, затем поднес ее к губам. – Добро пожаловать! Прошу прощения за… Джейн, как по-английски будет genio?
– Раздражительность, милорд.
– Да-да, за раздражительность. Я только что от королевы. – Последнее слово он произнес как будто в шутку, только шутка вышла совсем не смешная. – Она отказывается выходить за эрцгерцога, если не увидит его в… во…
– Во плоти? – подсказала Джейн.
– Во плоти, – повторил ее супруг. – Невозможно, чтобы эрцгерцога разглядывали, как коня на аукционе! Это неуважение! – Фериа сжал кулаки; глаза его метали молнии. – Он сын императора, а она, она… Nada mas de una bastarda![25] – Он снова принялся мерить зал шагами. – И этот Дадли… Все говорят, что она хочет выйти за него, но он женат, хотя его жены никто не видел. Говорят, она больна. Больна или… Envenenado[26].
– Querido[27], – прошептала Джейн, беря его сжатую в кулак руку и по одному разгибая пальцы. Меня поразило, что они больше похожи на отца и дочь, чем на мужа и жену. – Вы не должны так говорить. Возможно, Дадли… – она подыскивала нужное слово, – возможно, он не идеален, но он не станет отравлять жену, ведь за ним наблюдает весь двор. – Она сплела свои пальцы с пальцами мужа. – Гомес, любимый мой, наш малыш сегодня опять брыкался.
Фериа растаял:
– Mi angel[28]. – Он положил руку ей на живот, улыбнулся, совершенно забыв о Елизавете и обо мне; супруги словно удалились в свой, закрытый для всех мир.
Я смотрела на них, и мне хотелось, чтобы кто-то говорил со мной так же нежно. Вспомнила те минуты, когда мы с Гертфордом не пытались сорвать друг с друга одежду. Минуты, когда моя голова лежала у него на плече и он шептал: «Милая моя, драгоценная, мне ничто, никто не дорог так, как ты, любовь моя». Ненадолго мне сделалось тепло, сердце сжалось от тоски по нему. Но потом я вспомнила «наши дела» и глубоко вздохнула, стараясь прогнать неуместные мысли.
– Миледи, мы подберем вам прекрасную партию. – Я возвратилась в настоящее, сообразив, что Фериа обращается ко мне. – Из испанской королевской семьи; у нас есть прекрасные молодые люди, в чьих жилах течет хорошая кровь, кровь Габсбургов.
– Я в ваших руках, милорд. – Я делано улыбнулась, с трудом представляя, как меня обнимают руки испанца. От него будет пахнуть по-другому, как от специй, которые доставляют в глиняных кувшинах, и он будет не юношей, а зрелым мужчиной, как Фериа. Черноволосым, смуглым… с бородой. Но образ незнакомого испанца вытеснился светлыми, льняными волосами Гертфорда, его бледно-золотистой кожей, его нежными руками, которые так и рвутся ко мне. В голове у меня зазвучал его голос: «Милая моя, драгоценная»…
– Обещайте, миледи, что вы не станете принимать брачных предложений, не посоветовавшись вначале со мной. – По лицу Фериа трудно было понять, о чем он думает, но мне стало ясно, что он не шутит.
Я нахмурилась. Ему-то что за дело, за кого я выйду замуж? Потом я вспомнила. Во мне течет кровь Тюдоров, а он – посланник императора, поверенный Филиппа Испанского. Вот и причина его заинтересованности во мне! Возможно, я не так умна, как мои сестры, но знаю, что моя цена на брачном рынке высока. В самом деле, почему бы не выйти за представителя испанской королевской семьи? Пусть у меня на родине меня не желают знать; я буду пользоваться покровительством влиятельнейшей семьи в Европе! Я не нужна ни Елизавете, ни Гертфорду. Неожиданно я порадовалась тому, что из вежливости притворилась католичкой: благодаря моей предусмотрительности супруги Фериа взяли меня под свое крыло. Последняя мысль утешила меня; я успокоилась.
– Да, – подхватила Джейн, словно прочитав мои мысли. – Мы позаботимся о вас. Кэтрин, вы в надежных руках! Мы позаботимся о том, чтобы вы сделали блестящую партию!
Сразу вспомнились слова отца: «Я найду для тебя блестящую партию, милая моя Китти; вот погоди, ты будешь выбирать из самых лучших женихов».
Правда, на деле оказалось, что ни у меня, ни у Джейн выбора не было. Нам пришлось выйти за тех, кого нашли без нашего согласия… Стараясь не думать о сестре, я улыбнулась Фериа:
– Ваши замыслы мне очень по душе, милорд.
Ладгейт, май 1559 г.
– Вина, сколько королев ты рисовала? – В одной руке Георг держал неоконченную миниатюру
